В общем, я не смогла сидеть спокойно у себя в комнате и отправилась вниз, дожидаться всех. Было долго, сложно, но я заняла себя счетом шагов по залу, и когда входная дверь наконец-то распахнулась, я чуть ли не рванулась навстречу Королю и остальным. Воинов был целый отряд, не меньше, не сказать, чтобы кто-нибудь пострадал. Сам Сеор тоже вроде бы на первый взгляд был в порядке, только уставший и немного раздраженный.
— Все в порядке? — Уточнила я, подойдя поближе.
— Да, — натянутая улыбка Короля меня покоробила, но на то были причины. — Защита слабеет.
Тут даже не нужно было понимать, что он имеет в виду. Вроде бы и не сказал: «Ты, коза тупая, какого черта ты тут выделываешься? Делай, что тебе сказали!», но я почувствовала это во всех его жестах, взглядах, намерениях.
В конце концов, Сеор отвернулся и шагнул… не знаю, куда он там направлялся, но и неважно. Я нехотя сделала глубокий вздох и быстро спросила:
— Когда мы пойдем к Дэвлину?
Это был вопрос, который повесился на мне тяжелым грузом. Но… сколько еще можно было оттягивать очевидное?
Сеор задержался, обернулся мне через плечо.
— Это зависит от тебя, — заявил он достаточно прохладно, особенно по сравнению с тем чувством, которое он проявлял в башне.
— Тогда… сейчас? — Осторожно допускаю я.
Король не торопится, раздумывает, делает то ли вынужденную, то ли вполне преднамеренную паузу. Выпытывающе смотрю на него, словно ожидаю приговора. А он все продолжает выдерживать театральную паузу…
Когда он сдвинулся с места я даже немножко испугалась. Но он только лишь обернулся и внимательно посмотрел на меня, будто желал убедиться в серьезности моих намерений. Нервно сглотнув, я попыталась придать лицу как можно больше уверенности. Спокойно, это всего лишь взгляд, не приговор, не приговор…
— Спасибо, Кристина, — благодарит меня наконец Сеор, я напряженно киваю, а он приглашающим жестом указывает в сторону входа в подземелья.
Ладно.
Конечно, это был чистый экспромт, ничего я была не готова спускаться сейчас к Дэвлину и заставлять его что-то делать! Но… благосклонность Сеора мне нравилась больше, чем отстраненность и раздражение, и мне не хотелось терять его хорошее ко мне отношение.
Пока мы шли, я всячески себя успокаивала. Я делаю хорошее дело, я никому не причиняю вред. Да, я заставляю Дэвлина мне подчиняться, но ведь ради блага сотен людей! Ну, пожалуйста, ну, совесть, ну, перестань!
Опять мы здесь, мое сердце колотится, выпрыгивая из груди. Хочется сбежать на край света, лишь бы не видеть этих темных глаз. Лишь бы не видеть его борьбы…
Когда мы подошли к решетке, Дэвлин вышел к нам практически сразу же. Меня все еще несколько смущало, что каждый раз, когда я его вижу, у меня появляются какие-то эмоции. Но я приписывала их волнению перед неизбежностью. Это всего лишь страх, сопротивление, жалость…
В очередной раз Дэвлин замер возле решетки, окинул всех нас презрительным взглядом, из серии «грязь тут развели», чуть сморщился и отвернулся. Сеор повернул голову и посмотрел на меня. Неизбежность, словно гвозди в гроб, уничтожала.
— Отведи нас к медальону, — выдавила из себя я, словно последнюю пасту из тюбика, который закончился месяц назад.
Вздохнула, Дэвлин замер, его выразительный профиль пленил. Потому что не знаешь, что этот неизведанный зверь сотворит в следующий миг. Его было невозможно предсказать…
— Ты… меня просишь? — В меня стрельнули только его глаза.
Насмешка, упрек, почти издевательство, такого смущения я еще никогда не испытывала. А он ведь почти ничего для этого не делал.
Сделала глубокий вздох, неизбежность толкала меня в лапы отчуждения.
— Отведи нас к медальону, — совсем легонечко, немножко представила, как он мне подчиняется.
А он стал серьезным, злым, и повернул в мою сторону голову. Мурашки побежали по коже от этого надменного, тяжелого взгляда свысока. Он меня осуждал, будто я обещала ему не вторгаться в его волю. Обещали ли я? Нет. Просила, умоляла пойти навстречу, но ничего не обещала.
— Нет, — бросил он, словно кость собаке.
— Тогда мне придется тебя заставить, — сделала глубокий тяжелый вздох я.
Росчерк насмешки — Боже, он бесподобен! С таких пишут картины, как он это делал?!
— Посмей, — будто приглашал меня на торжество Дэвлин.
Я обреченно вздохнула. Мы смотрели друг другу в глаза, и я прекрасно понимала, кто из нас сильнее. Это даже не попытка сравнить силы, это просто совершенно разные категории. Как бабочка и молния — ничего общего ни по мощи, ни по существу. Что же… бабочка немножко не та, кем ее считают. Наверное.
Медленно отвожу взгляд и смотрю на Сеора — он понимающе кивает то ли мне, то ли той маленькой армии, что явилась вместе с нами. Они тут же подходят ближе к клетке, начинают ее открывать. Дэвлин за ними очень внимательно наблюдает, как хозяин территории, смотрит, чтобы никто не сделал ничего лишнего. Он же в тюрьме! Как это его территория?
Дверь открывается, воины осторожно заходят внутрь, окружают Дэвлина, кто-то быстрым движением накидывает ему на плечи мантию. Дэвлин даже не пошевелился, просто взглядом свысока осмотрел свое окружение, мол, «ничего интересного».
— Веди нас, — приказала я обреченно.
Дэвлин чуть сморщился, но в следующий миг его отпустило. Поэтому он ухмыльнулся.
— Ты ведь больше не практиковалась, — констатирует почему-то он. — Зато я практиковался.
Медленно, как же выразительно медленно он моргает, его глаза находят меня тенью угрозы, вызова и терзают, словно стая коршунов.
— С чего ты взял, что я показала тебе все, на что способна? — Все равно звучу слишком грустно, когда должна была хотя бы пытаться соперничать. — Веди… нас… к медальону.
Каждое слово ударяло по нему, словно клинок. Он стискивал зубы и сопротивлялся, но под конец споткнулся и пошатнулся. Переводя дух, он сделал небольшую паузу, а затем снова нашел меня взглядом…
Я настояла. Он вскрикнул и упал на колени. Мое сердце не выдерживало, но я заставляла себя терпеть. Ослаблю и все. Снова я это не повторю. Пожалуйста, просто иди, пожалуйста… пожалуйста…
