Между тем стипендия в другой, несколько менее престижной средней школе — в Веллингтоне — была обеспечена. Но еще до окончания приготовительной школы способности быстро взрослевшего Эрика проявились в полном блеске. Одну за другой он получил премии за отличные знания классических языков — древнегреческого и латыни — и истории (эта премия присуждалась знаменитой школой Харроу и считалась особенно престижной). Правда, впоследствии верный себе Оруэлл высмеял подобные состязания: «Там были такие глупые вопросы, на которые можно было ответить, только зазубрив имя или цитату… Кто был обезглавлен на корабле в открытом море? Кто застал вигов во время купания и убежал с их одеждой?»
Может показаться, что писатель просто издевается. Однако сохранившиеся у Коннолли вопросы этого экзамена по истории полностью подтверждают правоту Оруэлла: «Каковы были обвинения, по которым судили семь епископов?»; «Кто был убит возле Туксбери?» Впрочем, подобные вопросы великолепно тренировали память и в этом смысле были очень полезны, как бы их потом ни проклинал Оруэлл. Хотя, конечно же, они позволяли зазубрить некоторые исторические факты, но не понять исторический процесс во всей его полноте. Но когда и где школьникам удавалось познать исторический процесс?
Во взрослой писательской жизни Оруэлл не раз с возмущением упоминал, как отвратительно поставлено было изучение истории в школах Великобритании. При этом автор ссылался на свой двойной опыт — и школьника во втором десятилетии XX века, и учителя — через 20 лет
.
Кроме того, Эрик рано усвоил хитроумные методы, использовавшиеся в школе Святого Киприана, чтобы подготовить выпускников к поступлению в престижное учебное заведение. Совсем нетрудно было узнать от преподавателей или даже от студентов, например, Итонского колледжа, какие вопросы обычно ставятся на вступительных экзаменах. Ведь преподаватели этого пользовавшегося славой заведения были довольно ленивы и если меняли вопросы к следующему году, то в основном путем их перетасовывания. В результате на последнем году обучения в школе Святого Киприана учителя главным образом заставляли своих подопечных зазубривать ответы на возможные вопросы, особо не вдумываясь в их смысл. Результат, как правило, был положительный — в смысле поступления в вожделенный колледж, тогда как уровень знаний оставался близким к нулю. Оруэлл писал в воспоминаниях о школьных «радостях»: «Необходимо было заучить то, что создало бы у экзаменатора впечатление, что ты знаешь больше, чем на самом деле, и не допускать, чтобы твой мозг был загружен чем-то другим»
.
Видимо, педагоги действительно шли на такого рода уловки, чтобы обеспечить своим питомцам поступление и в то же время повысить рейтинг собственного учебного заведения. Но сводить процесс обучения, тем более в выпускном классе, только к бессмысленной зубрежке было бы неверно. Просто эта сторона обучения, столь распространенная в школах (и не только в Великобритании), особенно раздражала подростка.
В последние полтора года приготовительной школы Эрик серьезно изменился. Он перестал уклоняться от выполнения учебных заданий, стремился не просто выучить уроки, но и поглубже разобраться в изучаемом материале. У него возникло чувство, что, если ему не удастся поступить в престижный колледж, он предаст своих родителей, возлагавших на него столь большие надежды. Так что в целом результаты обучения Эрика в школе Святого Киприана можно назвать положительными.
Особенно отличился Эрик на выпускных испытаниях. Согласно правилам, проводились они экзаменатором из другого учебного заведения. На сей раз им был опытный и строгий педагог, сотрудник Оксфордского университета Грант Робертсон. Экзамены сдавались по четырем предметам: греческому, латинскому, французскому языкам и английскому языку и литературе. Робертсон прокомментировал результаты следующим образом. Греческий язык: «Блэр и Коннолли, проявили хорошие знания, были почти равными при переводе, но Блэр был явно лучше в грамматике»; латинский язык: «Трудно было предпочесть Блэра или Коннолли по грамматике, но по сочинению Блэр был явно лучше»; французский: «Четыре мальчика — Блэр, Киркпатрик, Коннолли и Грегсон — были очень близки друг к другу, но Блэр был лучше всех в переводе и сочинении». Английское сочинение предусматривало освещение темы «Что собой представляет национальный герой?». Робертсон определил для Коннолли второе, а для Блэра третье место. Судя по его комментарию, его не устроило, что некоторые ученики (явно имелся в виду Эрик Блэр) «уделили большее внимание героизму в целом, а не качествам национального героя»
.
Это было весьма показательно. Взрослея, Эрик временами отрекался от своего подросткового показного патриотизма. Казалось, для него теперь становились важнее личные качества героя, нежели его национальность. Это не было прямолинейное движение. Патриотические приступы возобновлялись (только опыт работы в колониальной Бирме навсегда отучит его от бездумного почитания чего-то только потому, что оно «наше», «родное», «отечественное»).
На выпускном вечере был поставлен спектакль по произведению Чарлза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» о компании чудаков, путешествующих по Англии и наблюдающих «человеческую природу», что позволяло представить нравы старой Англии и разнообразие людских типов, смешных, трогательных и даже трагических. Эрику досталась второстепенная роль мистера Уордла — владельца фермы в местечке Дингли-Делл, друга главного героя Сэмюэла Пиквика. Его игрой публика, среди которой было много гостей, осталась очень довольна
.
Тем не менее Блэр покидал приготовительную школу с чувством огромного облегчения, как будто его освободили из заключения. Позже он относил к положительным сторонам своего пребывания в ее стенах только то, что научился там твердо встречать и решительно преодолевать неприятности, приспосабливаться к обстоятельствам, но только в случае острой необходимости, и в то же время уметь видеть людей такими, какие они на самом деле. Что ж, эти качества были действительно исключительно важны, но приобретением их дело не ограничилось. В приготовительной школе Эрик Блэр получил неплохое базовое образование.
По окончании школы Святого Киприана Эрик приехал на отдых к родителям. Он с удовольствием проводил время с Джасинтой. Через много лет Джасинта в своих воспоминаниях писала, что Эрик был тогда «особенно счастливым ребенком»
. Естественно, Джасинта рассказывала о своих встречах с Эриком, доставлявших радость обоим. Посмертно опубликованные крайне отрицательные воспоминания Оруэлла о школьных годах явились для нее большой неожиданностью
[10].
Промежуток между двумя учебными заведениями продолжался только две недели, во время рождественских праздников. В самом начале января 1917 года Эрик поступил в Веллингтонскую школу.
