11 января 1989 года Рейган выступил с прощальным обращением к нации, которое транслировалось по телевидению и радио
[774]. Это было не только прощание с Белым домом, с Вашингтоном, со своими согражданами. Это была попытка своеобразного и сравнительно подробного отчета о том, что было сделано за последние восемь лет, — о том, что он, не боясь этого слова, называл «рейгановской революцией». «Я принимаю этот термин, — говорил он, — но для меня все это было подобно крупному открытию: я заново открывал для себя наши национальные ценности, наш здравый смысл».
Разумеется, никакой революции Рейган не осуществил, но гордился, что и во внутренней, и во внешней политике он и его помощники сделали немало. Правда, судя по тексту выступления, Рональд почти сразу отклонился от делового тона и перешел на лирические интонации: как грустно и вместе с тем радостно ему расставаться с Белым домом и Вашингтоном. Он говорил: «Одна из сторон президентства состоит в том, что он всегда в каком-то смысле находится в стороне от окружающего мира. Он проводит много времени в быстро движущейся машине, смотрит на людей сквозь тонированные стекла… и не в состоянии ответить на приветствия. А как много раз я хотел остановиться, выбраться из-за этих стекол и пообщаться с вами. Что ж. Может быть, я смогу сделать нечто подобное теперь… Люди говорят, что расставание — это сладкая печаль. Сладкая часть — это Калифорния, и ранчо, и свобода. Печаль — это прощание и необходимость покинуть это прекрасное место».
Безусловно, центральное место в прощальном обращении занимали слова о том, что постоянно находилось в центре внимания Рейгана — губернатора, президента, политика: убежденность в исключительности американской нации. Торжественным и вместе с тем печальным голосом киноактера, так до конца и не расставшегося со своей первой профессией, он произносил: «В последние несколько дней, когда я смотрел из окна наверх, я думал о “сияющем городе на холме”. Эта фраза принадлежит Джону Уинтропу
[775], который написал ее, представляя себе Америку. То, что ему представлялось, — важно, потому что он был первым пилигримом, первым человеком свободы. Он путешествовал на том, что теперь мы назвали бы маленьким деревянным корабликом, и, подобно другим пилигримам, он стремился иметь свой дом. Я говорил о сияющем городе всю свою политическую жизнь, но я не знаю, смогу ли передать то, что я чувствовал, когда говорил об этом. Однако в моем сознании это был высокий, гордый город, построенный на скалах, выдерживающих волны океана, силу ветров, благословенный Господом и населенный людьми всякого рода, живущими в гармонии и мире. И если у города есть стены, то в этих стенах есть и ворота, открытые каждому человеку с доброй волей. Вот как я себе представлял его и представляю сейчас».
Рейган завершал свою прощальную речь словами о том, что его «сияющий город» выдержал все бури, стал более процветающим, более безопасным, чем восемь лет назад: «Он прочно стоит на гранитной вершине, и его слава столь же прочна, несмотря на любые штормы. И он остается подлинным маяком, магнитом для всех, кто стремится к свободе, для всех пилигримов из потерянных мест, для всех, кто стремится сквозь тьму к своему родному дому».
При всей очевидной выспренности, даже вычурности, это было достойное прощание со своими избирателями, со своим народом.
20 января 1989 года, после инаугурации Джорджа Буша, Рейганы совершили последний полёт на самолете номер один американского военно-воздушного флота, то есть на президентском лайнере. Новый президент предоставил перешедший ему по наследству самолет для перелета Рональда и Нэнси через всю страну — в Калифорнию, которую они считали своим родным штатом.
Рейганы поселились в Бел-Эйр, спокойном пригороде Лос-Анджелеса. Довольно большое, но скромно, в соответствии со вкусом Рональда, оборудованное поместье, было куплено в складчину группой богатых друзей президента в конце 1986 года, то есть примерно за два года до его ухода на покой, за 2,5 миллиона долларов
[776]. Согласно документам двухэтажный дом с окружающими постройками, садом и плавательным бассейном был предоставлен Рейгану в аренду с правом покупки по номиналу. В 1989 году Рейган оформил поместье в свою собственность
[777]. Он сохранил и свое ранчо, на котором предполагал проводить жаркие летние месяцы.
Бывший президент внимательно следил за работой своего преемника, за политическими событиями, особенно за тем, что происходило в СССР, а затем — как произошел распад, как исчезло с карты Земли это могущественное государство, основной противник, ставший в горбачевские годы партнером США на международной арене. Однако от практической политики Рейган отошел почти полностью.
Мемуары и Библиотека
Сразу после переезда в Калифорнию бывший президент занялся подготовкой новой книги мемуаров и созданием Библиотеки Рональда Рейгана — комплексного архивного и музейного учреждения с библиотекой, подобного тому, которые организовывались действующими или отставными президентами со времен Франклина Рузвельта.
В работе над мемуарами помогал, фактически став реальным автором книги (в США, напомним, таких лиц называют ghostwriter, то есть автор-призрак), историк, писатель и журналист Роберт Линдсей, еще не имевший опыта работы над мемуарами, но, как заверили Рональда друзья, обладавший бойким пером: он опубликовал ряд детективных романов (позже Линдсей напишет текст мемуаров актера и режиссера Марлона Брандо, но на этот раз будет обозначен как соавтор)
[778].
Книга была подготовлена очень быстро и опубликована в 1990 году. В том же году она была включена редакцией газеты «Нью-Йорк таймс» в число бестселлеров.
Солидная работа (свыше 700 страниц) содержала описание жизни Рейгана с того времени, как он помнил себя, и вплоть до завершения президентской деятельности. О своей личной жизни Рональд почти не рассказывал. Он лишь упомянул о первом браке, отметив, что из этого «ничего не вышло», хотя в браке появились двое «великолепных детей» (не было даже упомянуто, что сын Майкл был приемным). Точно так же почти ничего не было сказано о втором браке, хотя он продолжался уже более полувека. Общую оценку, однако, встретить можно: «Иногда я думаю, что моя жизнь началась только тогда, когда я встретил Нэнси».
Естественно, основная часть книги посвящена восьмилетнему президентству. Для освещения этого периода характерны особенности, обычно присущие воспоминаниям, но у Рейгана они явно проявлялись четче, чем в большинстве произведений такого рода. Он, например, вообще не упоминал некоторые эпизоды, которые, по всей видимости, считал для себя провальными или показывавшими его слабость. Но те стороны своей политической деятельности, которые он считал удачными (большинство из них таковыми действительно являлись), Рейган описывал в самых возвышенных тонах, подчас существенно преувеличивая свою роль. Среди таковых сюжетов особенно выделяются рейганомика и завершение холодной войны.
