Рональд, таким образом, прилагал все силы, чтобы его избирательная кампания воспринималась как честная политическая игра, и в то же время стремился показать, что в первую очередь именно он, а не только советники и тем более сотрудники организационного избирательного штаба, определяет содержание тех идей, которые он провозглашал в качестве своей предвыборной программы.
Повышению авторитета и шансов Рейгана невольно способствовал Картер рядом своих крайних и неблагоразумных заявлений. Известный телевизионный журналист Лесли Стал комментировал: «Картер предупреждал, что слишком рискованно вручать столь серьезное дело, как руководство страной, в руки актера-ковбоя. Он говорил, что конфронтация в ядерную эру — это не просто экранная вспышка… Изображение им Рейгана как “сумасшедшего бомбометателя” и расиста производило впечатление бессмысленности… В течение нескольких месяцев образ Картера опустился с представления о нем как о малоэффективном политике, но достойном религиозном человеке до образа мстительного злодея»
[287].
Любопытно, что Рейган и его советники использовали придуманный Картером образ ковбоя, чтобы представить Рональда в качестве выходца из народа, из американской глубинки. Была напечатана агитационная листовка, на которой Рейган был изображен в ковбойской шляпе, а подпись гласила: «Америка — страна
[288] Рейгана».
В следующие месяцы становилось все более ясным, что республиканцы большинства штатов высказываются в пользу Рейгана. Хотя Буш продолжал борьбу, все более определялось, что съезд поддержит его соперника. В конце концов уже к началу июня Буш отказался от дальнейшей борьбы, по всей видимости, заранее, еще до партийного съезда, согласившись выступить в качестве кандидата в вице-президенты от Республиканской партии.
Члены «кухонного кабинета» считали бывшего директора ЦРУ достойным кандидатом на вторую государственную должность, однако сам Рейган колебался. Негативное впечатление на него произвело поведение Буша на праймериз в Нью-Гемпшире, когда тот фактически спасовал под неожиданным давлением во время дискуссии с соперниками. Рейган задумал невиданное: выдвинуть в качестве кандидата в вице-президенты бывшего президента Форда. Он был убежден, что подобный ход значительно укрепит его связи с умеренным крылом республиканцев.
Рональд отправился на встречу с Фордом на курорт Палм-Спрингс, где тот отдыхал. Бывший президент колебался. С одной стороны, он стремился возвратиться в большую политику, хотя бы в качестве второго лица, с другой — отрицательно относился к Рейгану, считая его демагогом и некомпетентным политиком, которого он одолел на предыдущих выборах. Пытаясь сдержать свои эмоции, Форд говорил, что Рейган относится «к немногим политическим лидерам, чьи публичные выступления раскрывают больше, чем частные беседы»
[289].
Поколебавшись, Форд сухо заявил Рейгану, что его не интересует сделанное предложение. Вскоре, однако, у Форда вновь возникли сомнения в том, правильно ли он поступил. Выступая в Детройте, он фактически дал понять, что заинтересован в участии в высокой политике. Это побудило Рейгана вновь посетить Форда. На этот раз беседа прошла более дружественно. Однако бывший президент фактически поставил ультиматум: в случае избрания он должен участвовать в решении всех политических вопросов наравне с Рейганом. Такая позиция была расценена последним как стремление к «сопрезидентству» и решительно отвергнута. Рейган возвратился к плану сотрудничества с Бушем.
Официальное выдвижение и кампания
Окончательно вопрос о вице-президентстве не был решен вплоть до съезда Республиканской партии, которому предстояло официально номинировать обоих претендентов на высшие посты.
Съезд состоялся в промышленном Детройте, штат Мичиган, который в то время процветал. Приехавший в город заблаговременно, Рейган остановился в дорогом и знаменитом отеле «Плаза», который тогда считался самым высоким гостиничным зданием в мире.
Съезд начал заседания 14 июля и продолжался до 17 июля.
В первые два дня Рейган, кандидатура которого на президентский пост оказалась единственной, вел в своем отеле переговоры с Фордом, убеждая того принять номинацию на должность вице-президента без каких-либо условий. Форд, однако, продолжал настаивать на «сопрезидент-стве» и выдвигал требования персонального характера: возвратить Генри Киссинджера, в свое время крупнейшего специалиста по международным отношениям и влиятельного политического деятеля при Никсоне, на должность государственного секретаря и назначить экономиста Алана Гринспена министром финансов.
Ни на одно, ни на другое условие Рейган согласия не дал. Переговоры в «Плазе» затормозились, а затем были сорваны. Советник Рейгана Роберт Аллен в ответ на вопрос, как следует поступить кандидату, ответил: «Это была бы самая глупая сделка, о которой я когда-либо слышал». Такого же мнения придерживались и другие советники
[290].
Собственно говоря, ни против кандидатуры Киссинджера, ни против Гринспена особых возражений у Рейгана и его «кухонного кабинета» не было. Они, однако, полагали, что позиция Форда в случае избрания приведет к тому, что возникнет соперничество между президентом и вицепрезидентом, что сложится своего рода «двоевластие» и исполнительная власть может оказаться неработоспособной.
В этих условиях Рейган предложил Джорджу Бушу стать его «спутником» по предвыборной гонке, на что последний охотно согласился без каких-либо предварительных условий.
После этого было проведено голосование. В первом же его туре Рейган получил 1939 голосов (97,4 процента) и стал республиканским кандидатом в президенты.
Вечером 17 июля он выступил на съезде с большой речью, посвященной принятию им и Бушем номинации и предвыборной программы Республиканской партии
[291].
Кандидат в президенты стремился избежать любой конкретики, ибо она просто отсутствовала в его предвыборном багаже. Да и имей он детальные планы руководства страной, он вряд ли поделился бы ими с делегатами съезда, так как это могло привести к возобновлению споров и даже конфликтов в партии не только между консерваторами и либералами, но также между представителями различных территориальных групп.
