Рейган связал вопросы внутренней политики с международными делами, прежде всего с американо-советскими отношениями и положением в странах восточного блока. Он говорил об огромном советском военно-стратегическом потенциале, о мужественных выступлениях польских рабочих за свои права и интересы, которые, по существу дела, являлись выступлениями против тоталитарной системы во всем блоке. Этим президент обосновывал необходимость увеличения американских военных расходов — единственной области государственной деятельности, которая требовала не сокращения, а наращивания бюджетных поступлений
[335].
Встреча завершилась весьма дружественно. Присутствовавшие подходили к Рейгану, обменивались с ним шутливыми репликами, обнимались с ним. Вся эта церемония фиксировалась множеством журналистов и телеоператоров.
В превосходном настроении примерно в 2 часа 30 минут дня Рейган вышел из здания отеля и направился к своей машине. На улице в это время было много прохожих, которые останавливались, увидев своего президента. Щелкали кино- и фотоаппараты. Ни в этот раз, ни ранее никто и не думал о том, что, когда столь высокое должностное лицо выходит из здания, пространство вокруг должно быть свободно. В Америке 1980-х годов осуществить это без решительных протестов было просто невозможно.
В этот момент раздались выстрелы. Стрелял 26-летний Джон Хинкли, студент Йельского университета, считавший себя начинающим писателем, но пока ничего не опубликовавший. Одержимый страстной любовью к юной, но уже известной актрисе Джоди Фостер и, естественно, отвергнутый ею
[336] молодой человек надумал привлечь внимание актрисы поступком, подобным тому, что привел к пресловутой славе Герострата. Он решил убить президента США. Начал он с попыток совершить покушение на Картера. Однако удобного случая не представилось, и Картер благополучно покинул свой пост. Все свое внимание Хинкли перенес на Рейгана
[337].
Узнав из газет расписание президента (такие сообщения печатались во многих газетах, становясь как бы путеводителем для злоумышленников), Хинкли накануне приехал в Вашингтон, написал письмо Джоди Фостер о том, что, возможно, он сегодня убьет Рейгана, вероятно, будет после этого застрелен на месте, но надеется произвести на нее впечатление «грандиозным размахом своего поступка».
Хинкли поджидал Рейгана у отеля. Увидев его, он выпустил в него из своего револьвера всю обойму — шесть пуль.
Стрелять несчастный полупомешанный не умел, руки его дрожали. Первая пуля попала в голову недавно назначенному пресс-секретарю Белого дома Джеймсу Брейди
[338], который ранее активно участвовал в избирательной кампании, отвечая за связи с прессой, вторая — в спину полицейскому, наблюдавшему за правопорядком, третья никого не задела, четвертая ранила в грудь агента Секретной службы Т. Маккарти, пятая застряла в двери президентского лимузина. Наконец, последняя пуля, срикошетив от бронированной стенки лимузина, пробила Рейгану грудь и застряла в легком.
На месте покушения возникла паника, но агенты Секретной службы быстро пришли в себя и приняли необходимые меры, чтобы предотвратить возможные новые нападения. По оценке очевидцев, наибольшую выдержку и профессионализм проявил агент Секретной службы Джерри Парр, который прикрыл собой президента.
Хинкли схватили, причем он стал спрашивать у сотрудников Секретной службы, отложат ли из-за его поступка церемонию вручения премии «Оскар», намеченную на этот день (ее действительно перенесли на следующий день). Рейгана подхватили на руки и усадили в машину, даже не поняв, что он ранен. На место происшествия было вызвано подкрепление, пока же агенты, вооруженные ручным пулеметом и пистолетами, сгруппировались для отражения нового нападения
[339].
Автомобиль Рейгана на предельной скорости направился в госпиталь Университета имени Джорджа Вашингтона. Это была счастливая случайность. По инструкции президента в случае ранения должны были везти в военный госпиталь, находившийся на значительном расстоянии, в пригороде столицы Бетесде. Если бы машина отправилась туда, Рейган мог умереть по дороге. В университетский госпиталь поехали только для проверки здоровья президента. Лишь когда Рональд начал кашлять кровью, стало понятно, что он ранен. Сначала он, почувствовав боль в груди, решил, что охранник, спасая его жизнь, перестарался и, возможно, сломал ему ребро.
В госпитале, куда в общей суматохе толком не сообщили, с кем именно произошел несчастный случай, не было подготовлено все необходимое, даже носилки подали с опозданием. Рональд держался мужественно, отказался лечь на носилки и сам пошел в приемное отделение чрезвычайной медицинской помощи. Но вдруг пожаловался на затрудненное дыхание и, потеряв сознание, упал.
Дежурный врач стал расспрашивать сопровождавшего Рейгана, его друга и помощника Эдвина Миза, по какому адресу проживает пострадавший. Только когда едва сдерживавший негодование Миз произнес: «Пенсильвания 1600» (почтовый адрес Белого дома), медики поняли, с кем имеют дело.
Теперь уже вся больница была поставлена на ноги. Немедленно была проведена операция по извлечению пули. Еще до начала операции Рональд, придя в себя и узнав, что ему предстоит, полушутливо спросил готовившегося к операции хирурга, республиканец ли он. Последовал уместный ответ: «Сегодня мы все республиканцы».
