— Время звонка. Три минуты, — напоминает Хайд. Я завершаю разговор быстрее и возвращаю хозяину средство связи.
— Ещё указания будут? Если нет, то я пойду прогуляюсь.
— Вечером я уеду. Отсутствовать буду два дня, — вдруг отчитывается Брендон, чем сильно удивляет. — Льюис будет в твоём распоряжении. Если что-то потребуется, говори ему.
Отлично! Теперь можно будет свободно вздохнуть, хоть и недолго.
К большой радости, оставшееся время до ужина меня никто не беспокоит. Я отправляюсь на балкон, опираюсь на перила и погружаюсь в мысли об отце. Когда становится плохо, всегда думаю о нём. Папа являлся самым близким человеком для меня. Тёплые воспоминания приятно греют душу, а созерцание красивого сада поднимает настроение.
Сколько времени стою так, задумавшись, не знаю.
Горячие руки неожиданно касаются плеч, обонятельные рецепторы улавливают изысканный дорогой пряно-острый аромат с отголосками цветочной амбры. На Брендоне этот запах уникален и эти руки…
Дыхание мужчины касается шеи, отчего мурашки внезапно разбегаются по телу. Брендон аккуратно берёт ладонь в свою, нежно поглаживает пальцами. В эту минуту то, что он делает, кажется, не правильным, но я ничего ему не говорю.
Заворожённая шелестом деревьев от дуновения лёгкого ветра и неповторимостью уходящего момента, запрокидываю голову назад, смотрю в его глубокие синие глаза и просто тону в них. Я не знаю, что на меня находит…
В особняке мне не комфортно и одиноко. Очень хочется почувствовать себя немного женщиной. Совсем немного. Невольно тянусь к нему, приподнимаюсь на цыпочки. Губы Брендона касаются моих, а руки крепко обвивают талию. Один лёгкий поцелуй. Я не разрываю зрительный контакт. Следует второй и третий. Глубокий, с сплетёнными языками. Он проникает не только в мой рот, но и в сердце. Более романтичных и интимных минут в моей взрослой жизни не было.
Это волнительное, безмолвное откровение Брендона накрывает с головой. Да и нужны ли его слова? Спонтанный поцелуй, ставший взаимным, подаренный недосягаемым мужчиной я запомню надолго и буду вспоминать не раз, годы спустя.
Именно сейчас я чётко осознаю, что все наши перепалки и издёвки неминуемо вели именно к этому.
Сердце, усиленно колотящееся, больше не принадлежит мне. Оно отдано Брендону безвозвратно. Но магия чарующего момента отпускает, и я испытываю неловкость.
— На прощание, — нежно произносит Титан, а я освобождаюсь из его объятий и ухожу к себе в комнату.
Глава 10
Элис.
Известие об отъезде Брендона порождает интерес. Несколько вопросов вертятся на языке, но задать их некому. Обязанность контроля романтичный надзиратель передал Льюису, и именно он находится теперь в комнате Бэнджамина.
На ужине Брендон не почитает меня присутствием, зато наконец-то появляется Мардж. Вечернюю трапезу мы осуществляем вдвоём. Милая подруга былых лет жуёт еду молча, но загадочно улыбается. Время от времени она поглядывает то в тарелку, то на меня.
— Давай поговорим немного, — предлагаю ей, потому что гробовая тишина слишком тяготит. — На любую тему. Да хоть про мамонтов. Тебе нравится готовить, Мардж?
— Очень! — вдруг оживляется она. — Была бы моя воля, век бы с кухни не выходила. Когда-то я просила отца помочь открыть ресторан, но он был категорически против. «Дочь Карло Хайда-Скапретта кухаркой не будет», — слово в слово, сказал папочка и отправил учиться меня в медицинский. Наша семья лелеяла надежду создать клинику для людей с редкими заболеваниями. Как видишь, я не оправдала ожидания родителей. Оказалась полностью бездарной в науке. Остальное — о моём неудачном студенчестве, ты знаешь.
Искренность и открытость Мардж невольно вызывают уважение. Раньше она производила впечатление избалованной гламурной доченьки с непомерными запросами.
Я рассматриваю её и отмечаю, что именно сейчас, она настоящая. Немного неуверенная в себе, со взглядом провинившегося ребёнка. На лице совсем нет косметики, рыжие волосы, за которыми Мардж всегда тщательно ухаживала, собраны в хвост на затылке, и одета она в простой домашний костюм оливкового цвета. Он подходит её карим с кофейным оттенком глазам. Никакого высокомерия и пафоса, сопровождавших раньше её выдуманный образ, нет. Такая Марджери нравится мне больше, и я, увидев её уязвимую натуру, понимаю, что быть дочерью богатых и влиятельных родителей для неё большая обуза. Ей не нужно об этом говорить. Всё слишком заметно и чувствуется. В просторной кухне витает домашний уют и покой, а Мардж лаконично вписывается в него. Что-то изменилось в девушке за время, что мы не виделись, и изменения пошли ей на пользу.
Сравнивая детей Хайд, я отмечаю, что трое представителей молодого поколения семьи абсолютно разные. Поняв натуру Мардж, очень захотелось увидеть, какой Брендон настоящий. Титан ведь тоже носит маску, настолько плотную, что невозможно заглянуть под неё. Он слишком хорошо играет на публику и умеет контролировать себя.
Интуиция подсказывает — Брендон другой. Возможно, незаконная деятельность семьи причина его строгости, язвительности, непомерной властности. Несколько часов назад я познала иную сторону его натуры, и она мне импонирует.
— Поговорим о ранении Бэна, — полушёпотом предлагаю Мардж, пока ситуация располагает.
— Угу, — неопределённо отвечает она и задевает мою ногу под столом. — Льюис идёт.
А у Мардж, оказывается, кроме кулинарного таланта хорошо развит слух. Полминуты спустя Льюис действительно заходит в столовую. Он присаживается за стол, и открывает супницу. Мардж передаёт ему чистые приборы, а я, воспользовавшись небольшой свободой, отправляюсь к Бэну.
Новое лечение, несомненно, даёт результаты. Я застаю Бэна полусидящим в кровати. Внешний вид у него удовлетворительный. Кожа постепенно приобретает здоровый оттенок и аппетит у пациента в последние дни улучшился.
— Время укола, — извещаю Бэна. Достаю шприц и лекарство.
— Индивидуальный лекарь ещё и очень симпатичная девушка. Вечер добрый! — весёленьким тоном приветствует раненый Хайд, чем сильно поражает. — Как же мне повезло!
Замечательно! Приплыли! Регенерация Бэна, похоже, стремительно набирает обороты. Мой знаменитый пациент-конгрессмен прикрывает одеялом то, что топорщится и располагается выше ног. Он сладенько улыбается.
