Все решила, значит. Только мне говорить не собиралась. Качнув головой, выхожу из комнаты. Машка идет за мной.
На кухне, не сговариваясь, принимаемся за готовку. Я берусь нарезать мясо, она – овощи. Пока тушим соус, все так же молчит.
– Ярик… – шелестит святоша в какой-то момент, не выдержав напряжения. Бросается ко мне. Обнимает и, задирая голову, заглядывает в глаза. – Не обижайся.
– Да не обижаюсь я, – искренне говорю. – Просто ни хрена не понимаю.
– Я люблю тебя…
– Клеишь, как пластырь, молодец, – цежу сквозь зубы не потому, что злюсь, а потому что действительно больно.
– А ты… Любишь?
– Ну что за вопросы, Маруся? Люблю, конечно.
– Завтра все будет хорошо, – обещает, а у самой слезы в глазах стынут.
– В каком смысле? – реагирую на инстинктах. А она не отвечает. – С тобой поеду.
– Нет-нет… Зачем же ты будешь пропускать работу? Не нужно. Не нужно. Нет, – говорит вроде как спокойно, но вместе с тем чересчур медленно. – Я уже с мамой договорилась.
Решение свое не сразу озвучиваю, чтобы по новой не накалять атмосферу. Растирая ладонями ее плечи, касаюсь губами виска.
«Не нужно, не нужно…»
– Никуда я тебя, Маруся, не отпущу, – приглушенно выговариваю. – Кричи, не кричи – вместе будем.
33
Мария
– Как себя чувствуешь? – спрашивает Ярик раз пятый за утро. Уже не отвечаю, только смотрю и головой мотаю. – Я в половине первого вернусь, – защелкнув ремешок часов, приближается, чтобы поцеловать на прощание.
– Окей, я буду готова.
Очень крепко его обнимаю. Буквально висну на шее. На самом деле не хочу отпускать. Подмывает выложить все подчистую. Только ни сил, ни нервов на это сейчас не найду. Сконцентрировалась на посещении больницы. Резерва хватит лишь на нее.
– Буду скучать по тебе, – шепчу ему на ухо.
– Тоже, Маруся. Тоже.
Как только Яр уезжает, привожу себя в порядок и вызываю такси. Знала, что он захочет поехать со мной, поэтому пришлось солгать о времени приема. Мне назначено не на два часа дня, а на полдесятого утра. Рассчитываю, что до того, как он приедет, успею вернуться из больницы.
Последние дни столько нервов истратила, что, кажется, сил тревожиться больше не осталось. Подхожу к кабинету гинеколога со смиренной решительностью.
– Доброе утро, Ольга Владимировна, – получается улыбнуться.
– Доброе утро, Маша! Проходи, дорогая. Садись. Я как раз карту твою смотрю.
– Д-да… И что там? – подбираясь к столу, опускаюсь на стул.
Врач еще какое-то время задумчиво молчит, что-то дочитывает, а у меня сердце обрывается.
– Итак… – так же резко, как начинает, обрывает свою речь. Все потому, что лицо мое видит. Я прям ощущаю, что оно сделалось безжизненным и холодным. – Тихо, тихо, девочка. Чтобы ты не волновалась, сразу скажу, анализы хорошие! Ты не беременна. И ничего ужасного с твоим организмом не происходит, – говорит с четкими расстановками и нужными акцентами.
Меня затапливает столь сильное облегчение, слезы на глазах выступают. Испустив густой и тяжелый вздох, принимаюсь размахивать около лица руками. Гинеколог молчит, пока мне не удается справиться с эмоциями. Я наблюдаюсь у нее три года. Она осведомлена не только относительно моей личной жизни, но и всего, что меня тревожит психологически.
– Что это тогда? Гормональный сбой? – спрашиваю, когда удается набрать полные легкие воздуха.
– Не думаю, – снимая очки, качает головой. – С теми гормонами, анализ которых нам уже удалось провести, у тебя полный порядок.
– Тогда я совсем ничего не понимаю… – бормочу растерянно. – Какова же причина задержки?
– На мой взгляд, Маш, все у тебя в голове. Психика нередко оказывает физическое воздействие на организм. Помнишь, мы об этом говорили? – вроде как спрашивает, но ответа не дожидается. Да и я слишком сбита с толку, чтобы выдать что-то вразумительное. – Ты подсознательно боишься беременности, и едва возобновляется половая жизнь – это с тобой «происходит». Не по-настоящему, конечно. Таблетки справились.
Сейчас я понимаю, о чем она говорит. Это чаще срабатывает, когда женщина хочет ребенка. Она верит, что беременна, и ее организм начинает выдавать все физические признаки. Мои страхи и проблемы, получается, дают подобный результат. Я у себя тоже всю симптоматику стала замечать. Какая страшная ирония, ведь когда я была действительно беременна, все изменения в своем теле игнорировала.
– Маш, сейчас тебе следует отказаться от оральной контрацепции.
Как только она это произносит, меня начинает трясти.
– Это обязательно?
– Скажем так, я бы настаивала. Ты должна научиться контролировать свой организм без таблеток. К тому же столь длительный прием препаратов без перерывов я тоже не одобряю.
– С ними спокойно…
– Сейчас мне кажется, что далеко не всегда. В твоем случае не в них дело.
– В чем же?
– Нельзя жить в постоянном страхе. То, что с тобой случилось в восемнадцать – трагедия. Но это не значит, что каждая твоя беременность закончится болью и потерей.
После приема я долго брожу в ближайшем от больницы парке. Никакой определенности относительного своего будущего сейчас не испытываю. За эту неделю расшатало меня знатно. Кричала во сне, потому что снилась та страшная ночь, когда я пробудилась, пропитанная собственной кровью. Пытаясь тормознуть обрывки воспоминаний, отказывалась спать. Но организм ведь не обманешь. Сколько можно доводить себя до изнеможения? Рано или поздно спать приходится всем.
Из меня рвется то давнее, болючее горе, которое я прожила, но, очевидно, так и не пережила. Очень страшно позволять ему выползти снова наружу. Кажется, что оно поглотит меня полностью. Вот только выхода нет. Никак не получается усыпить.
Ярик сердится, беспокоится… Не хочу ранить его обидой. И вместе с тем боюсь задеть своим горем. Хотя уже пониманию, что оставить все случившееся в прошлом не удастся. Неделю металась, думала, как-то схлынет. Особые надежды на сегодняшний день лелеяла. Рассчитывала, что после приема уж точно легче станет. Если появится определенность, спасение, какой-то якорь… Только якорь мой – и есть Ярик. От других мало прока. От самой себя не ощущаю необходимой подпитки. Как мне себя чинить? Да никак.
Выбравшись из такси, вхожу по привычке в свой двор. Осознаю это, когда ключ в замок отказывается проходить. Оглядываюсь, отмечаю, что обе машины родителей отсутствуют. В гараж редко загоняют, поэтому смею предположить, что дома никого нет. Не знаю, который сейчас час, но решаю, что если побуду немного в тишине своей комнаты, хуже не станет. Возможно, никто этого даже не заметит. Соберу еще кое-какие вещи, потом домой пойду, приготовлю обед и буду ждать Ярика.
