- Посмотрим, - Айгер прищурился так же, как она. – Если надо будет везти тебя связанную и в мешке, повезу в мешке. И насчет твоего драгоценного тела тоже лучше заткнись. Йоргис вряд ли давал согласие, чтобы какой-то приблудный колдун воспользовался его телом. Я своим – тем более. Так что и твоего разрешения никто спрашивать не будет.
Брина слушала их диалог с глазами, как у совы. И с еще большим недоумением, чем утром в Верто.
Если б я могла, то сейчас разрыдалась бы. Потому что, слушая их, вдруг поняла – остро и безнадежно.
Ничего не будет.
Я подлетела к камину и по трубе выбралась на крышу. У меня не было сил петь. И я не хотела, чтобы Айгер слышал мои мысли.
Даже если мы найдем Борггрина и он окажется в состоянии нам помочь, все равно ничего не выйдет. Потому что я не смогу.
Как бы ни хотела я быть с Айгером. Как бы себя ни уговаривала. Что бы ни говорил он сам…
И ведь, вроде, все верно. Да, они с колдуном сделали то же самое с Йоргисом и собирались сделать с Айгером. Да, мы с ней обе умерли, но… от этого тело Юнии не стало принадлежать ей меньше. Она права, я попала в него по недоразумению. Какая-то загадочная воронка затащила меня в ее тело, как течение, когда мы обе оказались на грани смерти. И если бы все оставалось так, это бы меня нисколько не мучило. Так вышло – и это случилось не по моей воле.
Но поступить так же, как она?..
В подвале моего дома жил бомж Вася. Тихий, безобидный алкоголик. Между запоями – мастер на все руки. Помогал дворникам, чинил всем всё за еду, одежду или бутылочку. Пил в своем подвале, не буянил, никому глаза не мозолил. Когда-то жена выгнала его из квартиры. Возможно, с запойным Васей ей было некомфортно, а с новым сожителем очень даже замечательно. Возможно, Вася был самдураквиноват. Но я бы так не смогла. А сейчас вот чувствовала себя Васиной женой.
Выхода я не видела. Вернуть мне мое тело не удалось бы никакой разволшебной магии, его больше не было. Заполучить какое-то другое – но чье? Чужое мертвое не годилось, а живое – хрен редьки не слаще. Только Юнии – возможно! – или никакое.
Ох, в недобрый час я подумала о фамильяре на плече Айгера.
И что мне ему сказать?
«Извини, Айгер, но я не могу»?
Он прикажет казнить Юнию или выставит ее из Илары к чертовой матери, вслед за Эйрой. Ведь теперь она больше не нужна. Никому. А я… Что буду делать я? Останусь рядом с ним? Но зачем? Мучить его и себя? Отправлюсь куда глядят несуществующие глаза?
Наверно, только теперь я осознала, что это такое – вечно болтаться между небом и землей, не находя покоя.
Нет. Сейчас я не стану ему ничего говорить. Буду надеяться, что нам не удастся найти Борггрина. Или он ничем не сможет нам помочь. И тогда это будет не мое решение. Просто так все сложится. Еще час назад я надеялась на помощь колдуна – и вдруг все развернулось на сто восемьдесят градусов.
Я спустилась обратно в комнату. Брины не было, Юниа все так же лежала на кровати со связанными руками и смотрела в потолок. Айгер сидел рядом с ней, прислонившись к спинке.
- Где ты была? – спросил он.
- Хотела спокойно подумать. Если свяжешь ей ноги, я покараулю, а ты можешь поспать. Если что, разбужу.
К счастью, Айгер не стал спрашивать, о чем именно я думала. Связал ей ноги какой-то тряпкой, лег и уснул. А я смотрела не нее, и было так мерзко и тоскливо, что хоть волком вой. Ощущение полной безнадеги. Как будто меня снова собирались казнить за преступления, которые я не совершала.
Утром перед выездом Айгер обратился к слугам и гвардейцам.
- Думаю, больше не имеет смысла скрывать, что мы едем вовсе не в Альбигерну, а в Гвеннор. Куда именно, я пока не знаю. Сола Юниа… - он покосился в ее сторону, но та сидела в седле, уставившись в пространство невидящим взглядом, - находится под воздействием черной магии. Помочь ей могут только маги из Полуденных земель, которые живут где-то там, в Гвенноре. В замке.
Брина чуть приподняла брови, но промолчала.
- Прошу прощения, тарис Айгер, - Агриф замялся. – Я, кажется, знаю, куда нам надо. Где этот замок.
- Откуда тебе известно? – удивился Айгер.
- Я слышал, как соль Йоргис говорил об этом соле Юнии. Они беседовали на галерее и меня не видели.
Кажется, в этом мире вся самая важная информация узнается исключительно путем подслушивания и подглядывания, подумала я.
- Продолжай! – подбодрил Айгер, заметив, с какой опаской Агриф взглянул на Юнию.
- Соль Йоргис говорил, что вернулся откуда-то, и я удивился, потому что он ведь никуда не уезжал, я видел его во дворце каждый день. Он сказал, что замок находится на стыке трех границ – Скарписа, Гвеннора и Альбигерны, на землях Гвеннора, сразу за рекой. И еще он упоминал какое-то странное имя, я не запомнил.
- Борггрин?
- Да, кажется.
Юниа подняла голову, посмотрела на него равнодушно и отвернулась.
- Спасибо, Агриф, - Айгер задумался. – Значит, нам надо спуститься в долину и пересечь Скарпис с севера на юг, до выступающей части.
- Прошу прощения, тарис Айгер, - вмешался один из гвардейцев, - так мы в Гвеннор не попадем. Выступ – это горная гряда. Нам надо взять левее и пересечь границу севернее, на равнине. Но все равно попасть в то место будет сложно. В молодости я путешествовал в тех краях. К стыку границ надо добираться через леса. Или можно нанять судно и подняться вверх по течению Каоны.
Угу. Чтобы Юниа бросилась за борт и благополучно утопилась. Связать и держать в трюме? Как ни была она мне отвратительна, ассоциация с коровой, которую везут на убой, показалась еще более отвратительной. И я понимала, что говорить об этом с Айгером бесполезно: он смотрит на все иначе.
- Решим на месте, - махнул рукой Айгер. – Выступаем.
Гвардейцы взяли Юнию в полукольцо, прижимая к скалам так, чтобы она была как можно дальше от края обрыва. За ними ехали слуги, Айгер со мной на плече – последним.
- Ты с утра молчишь, Юнна, - тихо сказал он. – Думаешь о чем-то своем, мне совсем не понятном.
Я и в самом деле думала о своей прежней жизни. О Грете, заседаниях кафедры и научных конференциях. О сборнике статей, который так и не довела до печати. О бегемотихе Тоне – маленькой фигурке во дворике филфака. Чтобы получить помощь во время сессии, студенты гладили ее по спинке, а чтобы найти пару – ушки. А я, проходя мимо, всегда гладила по мордочке – просто так, на удачу.
- Я устала, Айгер…
- Не грусти, - он коснулся плеча, словно дотронулся до меня. – Все будет хорошо. Я люблю тебя.
44.
- Я не уверена. Что будет…
Есть слова, после которых обратного пути нет. Если червяки полезли из банки, снова их туда уже не запихнешь.
