И Наташе почему-то казалось, что котик точно лапу приложил ко всем этим событиям. Но на него даже сердиться не получалось. Он ведь фактически на цепи здесь сидел, карауля никому не нужный, но опасный хлам.
— Так, начнем с тебя, — наконец указал ректор пальцем на самого довольного из присутствующих, не учитывая спящего кота.
Осатин улыбнулся.
Ректор покачал головой, потом посмотрел на Наташу и Немши.
— За то, что вы не разрушили библиотеку и вас не пришлось из-под нее выкапывать, можете благодарить его, — сказал мрачно и опять указал на Осатина. — Умеет он выбирать нужное место и время для того, чтобы полежать после обратного превращения в человека. Повезло, что он услышал разговор наших кладоискателей и даже понял, о чем и о ком они говорят. А еще этот безумец почему-то решил спасать проклявшую его ведьму. С этим вам тоже повезло. Так что благодарите!
— Спасибо, — сказала Наташа.
Немши поклонился, не вставая с места и сказал что-то загадочное про личный долг.
Осатин продолжил безмятежно улыбаться и гладить кота. В этот момент ему было начхать на какие-то там долги и прочие благодарности. Он и без того был счастлив.
— Я не могу не сообщить твоим родственникам! — еще мрачнее сказал Коситей.
— Да они сами узнают. Вы же не обязаны следить за каждым студентом. А мне нужно подумать, — произнес Осатин и зевнул. — Можно я пока у целителей побуду?
Ректор махнул на него рукой.
— Демона мы отсюда выпрем, — сказал, кажется, секретарю, на что сам демон даже не подумал как-то реагировать. — А вот что делать с некромантом и ведьмой… Эта парочка, если честно, наработала на розги.
— Хм, — сказал Немши.
— Костик, молодого человека я в любом случае заберу с собой. Поговорю с его родителями. Уверен, они поймут, что ему здесь, без учителя, оставаться опасно в первую очередь для него же самого. Его дар вылился в весьма специфическое умение. Это надо же было додуматься и попробовать, в стрессовой ситуации. Он талантлив, но…
— Но он заноза в заднице, с которой носилась толпа родственников, старавшихся показать, что все равно его любят, несмотря на то что он в их семье откровенный слабак, — припечатал ректор. — И да, можешь его забирать, вместе с его опекуном, которого постоянно, когда надо, где-то носит. И с ведьмой! Ведьме в твоем учебном заведении самое место! Там хоть знают, что с ней делать.
— А что с ней делать? — ядовито спросили справа и в комнате материализовалась незнакомая Наташе женщина с Тишаней на плече. — Он? — спросила она у мыши.
Тишаня встала на задние лапки и кивнула.
Женщина светло улыбнулась, в два шага подошла к ректору, а потом отвесила ему подзатыльник. Размашисто так, звучно. Бедный Коситей вылупился на нее с таким удивлением, что Наташа тихонько хихикнула.
— Что делать?! — повторила вопрос женщина. — Тебе, живущему тысячелетиями болвану что сказали, а?! Консультировался он, консультировался и ничего лучше мышки в напарницы не придумал! Неуч! Тебе же сказали, что нельзя расстраивать необученную ведьму? Сказали! Сказали, что обиженная и печальная ведьма невольно вредит и себе и окружающим? Сказали! А ты что? Ты куда смотрел, что все до вот такого дошло?! Почему не поговорил, не попытался помочь? Да хоть бы мамку ее сюда привел! Или подружек освободил от ненужных им занятий! А ты…
— Я сразу сказал, что ничем не могу помочь ведьме. И ни одна из вас не согласилась помочь мне! — припечатал ректор.
— А ты просил о помощи, болван?! Ты вообще умеешь просить?! Приказывать, платить, заманивать, это все твое. А вот просить?! Да ни одна уважающая себя ведунка не придет, если ее заманивают хитростью, олух! Столько лет прожил, а ума так и не нажил!
И отвесила очередной подзатыльник.
Некромант на подоконнике смотрел на это действо с умилением. Ректор вместо того, чтобы защищаться. Почему-то стал отступать. А женщина его преследовала, умудрялась дотянуться, отвесить очередной подзатыльник и еще и приговаривала:
— По работе и награда, олух! Может хоть так ума тебе немного вобью!
А все сидели и наблюдали. С интересом, и только один секретарь с ужасом. Таким ужасом, словно на его глазах только что рухнула одна из подпорок мира, и он начал крениться, сползая с остальных.
Угомонить ведьму, решившую отомстить за Наташу, ректору удалось не скоро. Даже демон успел проснуться, с любовью уставиться на боевую женщину и хрипловато протянуть:
— Ведьма, взрослая, стабильная.
Наташе даже показалось, что сейчас он вскочит на ноги и броситься ведьму поедать. Но демон продолжал сидеть и смотреть с непонятным обожанием. В общем, демоны были очень странными существами. Или этот конкретный был странным. То в хрустальном гробу валяется и позволяет себя похитить и едва не уморить, то ведьмами любуется.
В конечном итоге, возможно, Коситей боевую женщину вовсе не успокоил. Просто она отвесила положенное ему количество подзатыльников и решила, что пора перейти к конструктиву.
Сначала она подошла к Осатину, довольно долго на него смотрела, а потом зачем-то погладила по голове.
— Ты вовсе не должен следовать за тем, что тебе не нравится, — сказала тихо и перешла к Вильхэ.
Он посмотрел на ведьму мрачно и с вызовом. Возможно, пытался показать, что ни в чем не раскаивается и никого не боится. Женщина покачала головой.
— А этот не умеет просить помощи и никому не верит. Да, из хороших, сильно обиженных и преданных кем-то очень важным мальчиков такие мужчины частенько вырастают. Хорошо, ты в себе хоть мстительность не взрастил. Одна только пустая гордость и взращенная изо всех сил самоуверенность. Ты действительно думаешь, что Кощей тебе бы отказал, попроси ты у него помощи? Он, конечно, болван и любит злые шутки, но свою обиду он уже пережил, еще несколько тысяч лет назад. Так что сейчас она его не водит, из недостатков в нем-то и остались, что самоуверенность и желание всех перехитрить. Но это врожденное и вряд ли от него возможно избавиться.
Ректор громко хмыкнул и спросил:
— Так что у него случилось такого, что он решил похитить студентов и заняться поиском сокровищ?
— Какая-то гильдия, девушка и долги с рабством, — неожиданно для самой себя вспомнила Наташа.
Вильхэ одарил ее мрачным взглядом.
— Ведунки умеют слышать, неуч, — улыбнулась ведьма сначала Наташе, а потом и похитителю студентов. — Так что с девушкой?
Вильхэ скривился, словно его заставили лимон съесть. Потом выпрямился и стал тихо каяться.
Девушка оказалась расчудесной, не что, что некоторые. И скромной, и умной, и талантливой, и просто прекрасной. Еще эта девушка практически согласилась выйти за него замуж. И все бы было отлично, если бы ее папаша, амулетчик, у которого гонору и самоуверенности было больше, чем таланта, не умудрился сначала набрать у гильдии, в которую даже не входил, кучу авансов на изобретение, которое годами довести до ума не мог, а потом еще и помереть, забыв сообщить об этом дочери. Гильдийцы, магических предметов, если что, рассказать об этом девушке тоже не спешили. Они подождали несколько лет, пока набегут безумные проценты, а потом просто пришли к ней с бумагой подписанной ее отцом, где он назвал ее своей правоприемницей. Наверное рассчитывал, что ей достанутся бешеные прибыли от его изобретения. А достались не менее бешенные долги.
