Говорков махнул рукой.
— Да в том-то и дело, Илларион Константинович, что его ставят в основной состав, — убежденно ответил Говорков. — По крайней мере, как он сам сказал, главный тренер обещал поставить его на предстоящую игру с ЦСКА.
— Тогда, Иосиф, я не знаю, что и сказать… — шумно вздохнув, сказал полковник.
Говорков, последовав примеру собеседника, тоже протяжно и горько вздохнул:
— Вот и я не знаю!
— Так что ты от меня хочешь, Петрович, — вдруг вспылил Забродов, — и чем я тебе могу помочь, дорогой мой товарищ Говорков?
— Можешь, дорогой друг! На тебя у меня, товарищ полковник, лишь одна и надежда! — сказал Говорков.
— Прости, Иосиф Петрович, но я не знаю, чем я могу быть полезен, — неуверенно возразил Забродов и, слегка усмехнувшись, недовольно добавил: — Разве только что вытереть сопли расстроенному юноше.
Говорков обиженно и даже гневно сверкнул рыбьими затуманенными глазками.
— При чем тут сопли, гражданин полковник, — пытаясь привстать, но так и оставшись сидеть на прежнем месте, заявил обиженный дядя восходящей звезды. — Между прочим, Илларион Константинович, ребенку угрожали!
Забродов с интересом взглянул на Говоркова и уточнил:
— То есть как «угрожали»?
Говорков нервно и суетливо взял пачку «Примы» и, достав сигарету, снова закурил.
— В прямом смысле, — обиженно и даже вызывающе сказал он.
— Подожди-подожди, Петрович, — остановил Говоркова Забродов. — Что значит «ребенку угрожали»?
Иосиф Говорков недовольно и обиженно хмыкнул и, достав из кармана трико огромный платок, сочно и громко высморкался, а потом, заложив ногу за ногу, проговорил:
— А то и значит, что угрожали!
— Это все пустые слова, Иосиф! — раздраженно сказал Забродов. — Кто угрожал? Когда угрожали? Откуда тебе это известно? Тебе это сказал Виктор?
— Он, Константинович, со мной в последнее время вообще не разговаривает, — грустно и шумно вздохнув, признался Иосиф Петрович Говорков.
Илларион Константинович усмехнулся и спросил:
— Так откуда ты знаешь, что ему угрожали? Или тебе кто-то другой шепнул на ухо?
Говорков снова покачал головой:
— Никто мне не шептал. Я сам слышал, как он разговаривал по телефону.
— И что ты слышал? — поинтересовался Илларион Константинович.
Говорков посмотрел на недопитую бутылку водки, потом перевел взгляд на хмурого Забродова и предложил:
— Константинович, может быть, прикончим эту гадость, а то она мне сосредоточиться не дает.
— И когда ты напьешься, Говорков?! — укоризненно произнес хозяин квартиры.
Говорков виновато пожал худыми покатыми плечами и развел руками:
— Виноват, Константинович. Думаю, что на том свете успокоюсь.
— На том свете мы все успокоимся, — недовольно проговорил Забродов. — А ты мне скажи, когда на этом свете ты успокоишься? У тебя проблемы с племянником, а ты двух слов связать не можешь, чтобы толком прояснить ситуацию!
— Виноват, Илларион, — развел руками Говорков, — но ничего не могу с собой поделать. Душа, Константинович, просит и даже требует!
Илларион Забродов недовольно сверкнул глазами, однако сдержался и раздраженно и быстро вылил из бутылки остатки водки в большой граненый стакан.
— Пей, горе ты мое луковое! — поставив стакан с водкой перед соседом, то ли приказал, то ли разрешил Забродов. — Только дело разумей!
Говорков покорно кивнул головой.
— Понял, Константинович! — пробормотал он и, боясь, что строгий полковник передумает, быстро осушил содержимое стакана, а потом добавил: — Фу! Дело, Илларион, я в любом состоянии разумею и понимаю. Спрашивай!
Забродов посмотрел на несчастного Говоркова и хотел было ему ответить соленым словцом, но решил, что, пока тот еще что-то соображает, нужно прояснить ситуацию относительно его племянника.
— Так что ты слышал, Петрович? — спросил он.
— Точно не помню, — с трудом проговорил сосед, — но Витек сказал кому-то по телефону, что не боится их угроз и ему на них наплевать!
— Достойный ответ мужчины, — похвалил молодого человека Забродов и тут же спросил: — Петрович, а кто звонил Виктору?
Говорков неуверенно дернул худыми плечами и недовольно усмехнулся:
— А хрен его знает! Мужик какой-то…
Хозяин квартиры понимающе ухмыльнулся и покачал головой:
— Ну, разумеется, что это не женщина. Хотя, Петрович, скажу тебе откровенно, всякое бывает в нашей жизни, особенно в таких делах.
— А я о чем, — приподнявшись со стула, воскликнул Говорков. — Тут что-то не так!
— Петрович, чем я могу тебе и Виктору помочь? — уточнил Забродов.
— Не знаю… — промямлил сосед. — Может, поговорить сейчас с ним?
Забродов усмехнулся:
— Петрович, но кто же будет сейчас разговаривать с выпившим человеком. Вот завтра можно на трезвую голову и поговорить.
Уставший и взволнованный гость недоуменно посмотрел на хозяина квартиры, а потом наклонился вперед и пристально уставился на него.
— Нет, Константинович, — замотал он головой, — ты в норме!
Илларион Константинович протяжно и демонстративно выдохнул из себя воздух и укоризненно произнес:
— Это для тебя я в норме, а для непьющего человека и тем более спортсмена это как красная тряпка для быка!
Иосиф Петрович смущенно пожал костлявыми плечами, отчего его кудлатая голова качнулась влево-вправо, как голова китайского болванчика, и наконец неподвижно застыла на левом плече.
— Так что делать, товарищ полковник? — чуть ли не взмолился Говорков. — Его же нужно как-то обезопасить от этих угроз и нападений!
Забродов снисходительно посмотрел на своего собеседника и улыбнулся:
— Ты что, Петрович, хочешь меня нанять в телохранители? Ты понимаешь, о чем просишь? Даже если бы я и согласился присмотреть за твоим талантливым племянником, то все равно это не дало бы никаких положительных результатов.
Говорков взглянул на Забродова и хмыкнул:
— Почему, Константинович? Ты же у нас человек военный, разведчик… Да я и в деле тебя видел. Не полковник, а генералиссимус!
Илларион Забродов раздраженно махнул рукой:
— Да не мели ты чепухи, Иосиф. Виктор — человек общественный, постоянно на виду, и, чтобы обеспечить ему безопасность, нужна хотя бы небольшая мобильная группа телохранителей.
Петрович обреченно вздохнул и проговорил:
— Так что, Илларион Константинович, нет никакого шанса выжить парню?
