— Ирина, давай куда-нибудь зайдем, посидим, поговорим… А то на улице не месяц май, — предложил ей Забродов. — Не хватало нам еще насморк подхватить на старости лет.
Ирина равнодушно пожала худенькими плечами, хотя было видно, что она уже продрогла и ежилась в своем легком темном плаще.
— Давай, — тихо и безвольно согласилась Ирина.
— Вот и хорошо…
Забродов осмотрелся и заметил небольшое кафе, которое призывно играло своими огнями.
— А вот как раз и нужное нам заведение, — указав рукой на кафе, сказал Илларион, — вроде бы ночное… Возможно, там мы и найдем с тобой пристанище.
Ирина неуверенно повела плечиком и снова уставилась на фиалки. Илларион Константинович взял ее под руку, и они, перейдя дорогу, направились к кафе, которое, к их радости, оказалось круглосуточным.
— Прекрасно, — облегченно вздохнул Забродов, который после прилета в Санкт-Петербург ничего еще не ел и не пил, да еще вдобавок и сильно продрог.
Илларион прошел со своей спутницей в кафе, и, раздевшись в гардеробе, они оказались в небольшом, но уютном зале, где, к слову сказать, было немало народу. Найдя в самом углу свободный столик, Забродов провел и усадил даму, а затем позвал официанта, который тут же откликнулся на зов клиента.
— Доброй ночи, — поздоровался молодой здоровый парень с косичкой.
— Здравствуйте, — кивнув, ответил Забродов.
— Что будете заказывать? — поинтересовался официант и протянул папку с меню.
Однако Илларион Забродов, отрицательно махнув рукой, сказал парню:
— Пожалуйста, двести граммов водки, бутылочку сухого красного вина, пару салатиков и что-нибудь из фруктов.
Официант с достоинством кивнул светлой головой и поинтересовался:
— Что будете на десерт?
Ирина равнодушно пожала плечиками и ничего не сказала.
— Кофе и что-нибудь к нему, на ваше усмотрение, — попросил Илларион Забродов. — Только кофе два, а сладость только для дамы.
Официант, снова кивнув головой, слегка склонился:
— Понял!
Приняв заказ, молодой человек быстро ушел, а Забродов взял со стола бутылку минералки и налил воду в фужеры.
— А тут ничего, — не зная, с чего начать разговор, осмотревшись, произнес Забродов.
Ирина наконец оторвала свой взгляд от букета фиолетово-голубых фиалок и, равнодушно окинув взглядом зал, одобрительно качнула белокурой головой:
— Да, мило…
Разговор снова не клеился, и Забродов, достав пачку сигарет, закурил.
— Угости меня сигаретой, — вдруг неожиданно для Иллариона попросила Ирина.
Инструктор с удивлением посмотрел на блондинку, но, ничего не сказав, протянул ей пачку сигарет и дал прикурить от зажигалки. Ирина затянулась дымом и тут же закашлялась.
— Может, не стоит травить себя, — заметил Забродов.
Ирина Мирошниченко сделала еще одну затяжку и покорно кивнула головой.
— Ты прав, Илларион, горечь утраты не заглушишь никотином, — проговорила она и резко затушила сигарету в глиняной пепельнице.
Забродов понимающе и сокрушенно покачал седой головой и облегченно вздохнул: разговор, который он не хотел сам начинать, стал завязываться сам собою.
— Да, Ирина, трудно терять дорогих и близких людей, — сказал он и посмотрел на свою подругу.
Ирина проглотила сухой комок, и Забродов почувствовал, что она готова была расплакаться. Однако она сдержалась, а может, у нее просто не было сил оплакивать своего единственного младшего брата.
— Да… — покачала головой женщина. — Я ведь Славика с самых пеленок нянчила, а потом в школу водила…
На нее нахлынули воспоминания, ей захотелось выговориться. Илларион внимательно слушал и покачивал седой головой, понимая, что, возможно, это хоть немного поможет Ирине. Официант, принеся заказ, оказался смышленым малым. Видя, что люди не очень-то расположены к веселью, аккуратно и молча поставил на стол спиртное и закуски и так же молча удалился.
— А теперь я осталась совсем одна, — после своей печальной и грустной исповеди подытожила бледная женщина.
Илларион положил свою руку на руку Ирины и нежно ее похлопал.
— Ты не одна, Ириша, — искренне заверил симпатичную женщину полковник Забродов, — ты всегда можешь рассчитывать на меня, дорогая.
Ирина грустно улыбнулась:
— Спасибо, Илларион, я очень дорожу нашими отношениями с тобой.
— Я тоже, Ириша, — признался Забродов и хотел было сказать более сокровенные вещи, но вдруг смутился и, чтобы как-то скрыть свое смущение, стал разливать спиртное.
Ирина своим опытным женским взглядом заметила смущение своего кавалера, однако сделала вид, что ничего особенного не произошло. Они выпили, слегка попробовали салат и снова немного выпили. Ирина — сухого красного вина, а Илларион — водки. После выпитого между ними возникла некая доверительная связь, и Забродов после нескольких фраз на отвлеченные темы спросил у нее о причине гибели ее брата.
Ирина подняла голову и, посмотрев на своего собеседника, протяжно и тихо вздохнула:
— Его застрелили в подъезде дома, после игры «Зенитра» с приезжей командой.
Илларион удивленно вскинул брови и посмотрел на Ирину. Только сейчас до него стал доходить весь смысл сказанного Ириной. Он вспомнил услышанное по российскому телевидению в спортивных новостях.
— А как его фамилия? — уточнил Забродов.
— Жевнович, — ответила женщина.
Илларион Константинович еще более удивился и нервно заерзал на стуле.
— Но ведь твоя фамилия Мирошниченко…
Ирина слегка усмехнулась:
— Моя девичья фамилия Жевнович, а Мирошниченко — это фамилия по мужу, с которым я развелась пять лет назад.
Теперь до Забродова дошло все, и он тут же вспомнил диктора, который сообщил о смерти Вячеслава, и пьяного Говоркова, который был обеспокоен за судьбу своего талантливого племянника, играющего в московской «Спарте».
— Понятно, — вздохнул Забродов и, достав из пачки сигарету, быстро прикурил ее.
— Ну а следствие ведется? — поинтересовался Забродов у Ирины.
Та, отпив из бокала небольшой глоток красного вина, утвердительно кивнула и тихо ответила:
— Да, расследование ведется.
При этом она как-то пренебрежительно усмехнулась, давая понять собеседнику, что не очень-то довольна его ходом.
— И что говорит следователь? — выпустив струю дыма, спросил Забродов.
— А ничего не говорит, — ответила Ирина.
Забродов недоуменно посмотрел на свою немного раздраженную подругу.
