— Как ты, Петрович? — поинтересовался полковник Забродов у Говоркова.
— Не знаю, Илларион, — уклончиво ответил Говорков, — ничего не чувствую, словно запакован в целлофановый пакет.
— Да, трудно терять дорогих и близких людей, — согласился Забродов, — особенно когда понимаешь, что их смерть так нелепа.
Иосиф Петрович впервые за все утро болезненно усмехнулся в ответ и проговорил:
— А ведь Витек сегодня должен был играть за команду своей мечты…
Илларион Забродов решил не упускать предоставленного шанса и поинтересовался у раздосадованного и удрученного Говоркова:
— А с кем должна состояться игра?
— С ЦСКА, — немного подумав, рассеянно ответил Говорков.
— А когда Виктору нужно было явиться на игру? — уточнил Забродов.
Иосиф Петрович на мгновение задумался и проговорил:
— Да он должен был уже вчера быть на базе.
Забродов с удивлением и даже недоумением взглянул на Иосифа Говоркова и, слегка откинувшись на спинку стула, спросил:
— А чего он оказался у тебя на квартире?!
Говорков недовольно махнул рукой и медленно встал из-за стола.
— Да я, Илларион, и сам не знаю толком, — честно признался он.
— В смысле? — удивился Забродов.
— Я же думал, что племянник не вернется вечером, — стал прояснять ситуацию Говорков, — а будет на своей спортивной базе в Подмосковье.
— И что? — уточнил Забродов.
Петрович, усмехнулся:
— Ну как «что», Константинович? Сам понимаешь…
— Нет, не понимаю! — покачал головой Забродов.
Говорков шумно и горестно вздохнул, провел пальцами себе по шее и произнес:
— Каюсь, Илларион, бес попутал — принял я на грудь!
— Напился? — укоризненно констатировал Илларион Забродов.
Иосиф Петрович Говорков надул щеки, изобразив на своем помятом лице обиду, и покачал головой:
— Да нет, Константинович, так, самую малость.
— Так что, Петрович, ты так и не поинтересовался, почему он вернулся? — спросил Забродов. — Или просто уже не помнишь?
Говорков достал из пачки сигарету и нервно закурил.
— Да спрашивал я его, Илларион, — проговорил он, — только он ничего не сказал толком. Только буркнул, что ему нужно решить какие-то проблемы, или он решал их вечером…
Забродов, смерив своего собеседника сочувствующим взглядом, задумчиво покачал головой и тоже закурил сигарету.
— Так что, Виктор утром отправился на базу? — уточнил Забродов.
Говорков кивнул и подтвердил:
— Да, Константинович, рано утром ему позвонили, и он тут же ушел из дому, даже не позавтракал.
— Позвонили? — переспросил Забродов.
Иосиф Говорков кивнул:
— Да.
Забродов уточнил:
— Кто?
— Точно не знаю, — ответил Говорков, — но то, что это была женщина, нет сомнений.
Забродов удивленно взглянул на своего чудаковатого соседа.
— Петрович, откуда такая уверенность? — с недоверием спросил у Говоркова Забродов.
Иосиф Петрович, снисходительно усмехнувшись, ответил:
— А чего тут быть неуверенным, Илларион, если Витя назвал ее Шуркой?!
— Так это совсем другое дело, Петрович! — радостно воскликнул полковник.
Илларион Константинович нервно вскочил со стула и несколько раз прошелся по кухне.
— Какое «другое дело»? — удивился Говорков.
Забродов тут же остановился и повернулся к нему.
— А то, Петрович, что есть маленькая, но весьма существенная зацепочка, чтобы распутать этот запутанный клубок! — проговорил Забродов, не скрывая радости.
Иосиф Петрович был не очень-то способен быстро и логично мыслить и переспросил:
— Ты про че это, Илларион Константинович?
— Я про то, Иосиф Петрович, что зло должно всегда быть наказано, — ответил Забродов, — и, как говорил Жеглов, вор должен сидеть в тюрьме!
Иосиф Говорков на мгновение задумался над словами собеседника и вдруг одобряюще затряс своей взъерошенной кудлатой головой:
— Точно, Константинович, верно! Твоя правда, дорогой, всем должно воздаться по заслугам и их делам! И этим гадам, и этому Шурке!
Говорков начал истерично махать руками, потом стучать кулаком по столу. Илларион попытался успокоить разбушевавшегося хозяина квартиры.
— Петрович, криком делу не поможешь! — строго проговорил Забродов.
Говорков внимательно посмотрел на Забродова и вдруг поник — то ли от правдивых высказываний своего собеседника, то ли оттого, что силы начали покидать его.
— Верно, Константинович, — проговорил он заплетающимся языком, — твоя правда, дорогой мой человек, не поможешь…
При этих словах Говорков начал оседать, и Забродову пришлось подхватить хозяина квартиры под руки, чтобы тот не упал.
— Боже мой, — тихо, но раздраженно прошептал инструктор, вытаскивая Иосифа Говоркова из кухни, — и когда же это уже закончится!
Илларион Константинович уложил Петровича на диван и накрыл его одеялом. Потом выключил свет и, выйдя из квартиры, нажал на кнопку замка, которая моментально защелкнулась.
— Ну, бродяга, вот и все вроде бы на сегодня, — облегченно произнес Забродов и стал медленно подниматься по лестнице наверх, — конец моим мучениям!
Оставалось зайти домой, принять душ, переодеться и отправиться к Ирине. Однако, сделав несколько шагов по лестнице вверх, Забродов вдруг поймал себя на неприятном ощущении неудовлетворенности, но никак не мог понять, с чем это связано. И, став копаться в своей памяти, неожиданно вспомнил, что могло его расстроить. Инструктор вспомнил, что Говорков говорил, что Виктору Олифиренко звонила женщина по имени Шура, но потом Илларион, порывшись в своей памяти, ясно вспомнил, что сосед упомянул имя Шурка как мужское имя…
— Твою мать, — громко и зло выругался уставший полковник, — так кто же это был: мужик или баба?! И вообще, существует ли какой-то или какая-то Шурка в природе или только в больном сознании хронического алкаша?!
Постояв на лестничной площадке несколько минут, Забродов неожиданно сплюнул и решил, что этот вопрос нужно оставить на утро.
«Пусть Иосиф проспится, — раздраженно и зло подумал полковник Забродов, — а потом мы серьезно возьмемся за его видения и галлюцинации! А заодно нужно будет подскочить в футбольный клуб «Спарта» или на его базу в Подмосковье».
Откинув манжет куртки и взглянув на свои командирские часы, Забродов понял, что ему уже давно пора быть у Ирины.
