* * *
В небольшом зале местной забегаловки — пивного бара «Журавушка» — постоянно было полно посетителей. В основном это были представители беднейших слоев населения близлежащих кварталов. Пивной бар работал с самого утра и до позднего вечера. Вот и сегодня в забегаловке было полным-полно народу, стоял шум и гам, а в воздухе висела дымовая завеса табачного дыма.
— Ну и клоака, — недовольно проговорил Забродов.
— Шумновато, — пожал плечами Ахмет, — да и курят уж больно много… Не берегут здоровье, глупые люди!
Забродов снисходительно посмотрел на татарина, который не курил, зато пил безбожно.
— Уж кто-кто, а ты, Ахмет, бы помолчал и о своем здоровье позаботился, — заметил Забродов, — а то распились с Говорковым…
Старик виновато опустил голову и попытался возразить:
— Так мы, Константинович, только чуть-чуть…
— Ладно, Ахмет, тебе оправдываться и песни мне петь, — бросив пристальный взгляд в зал, оборвал своего собеседника Забродов, — лучше покажи, где наши гаврики. Я что-то не вижу ни Петровича, ни твоего пьяного Митьки…
— Сейчас найдем, Илларион Константинович, — пообещал Ахмет, — наверное, где-то там, в уголочке, примостились.
Бородатый татарин указал рукой в направлении дальнего угла, и Забродов стал пробираться сквозь плотные ряды подвыпивших посетителей. В дальнем углу за столиком стояли, вернее, едва держались на ногах два невысоких мужичка. Второй был такой же щуплый, как и Говорков, только пониже ростом и совсем лысый.
— Братья Черепановы! — недовольно вздохнув, раздраженно произнес Забродов.
Ахмет не расслышал среди общего шума, что сказал полковник, и переспросил:
— Что, Константинович?
— Ничего, Ахмет! — ответил Забродов и указал головой на выпившую парочку: — Я забираю Говоркова, а ты возьмешь его лысого дружка.
— Понял, Константинович, — ответил татарин и повторил, чтобы быть до конца уверенным в приказе полковника: — Ты Петровича, а я Митьку!
Илларион кивнул головой:
— Да!
Дальнейшие события развивались стремительно. Илларион подошел к Говоркову.
— Привет, Петрович! — поздоровался с соседом полковник Забродов.
Иосиф Петрович с трудом поднял большую кудлатую голову и, тряхнув ею, радостно улыбнулся.
— Кон-стан-тинович… — заплетающимся языком выдавил из себя Говорков и раскинул руки — то ли от удивления, то ли для того, чтобы обнять Забродова. — До-ро-гой мой! Каким ветром…
При этих словах Говорков едва не упал, но Забродов успел его подхватить.
— Попутным ветром, гражданин Говорков, — раздраженно ответил Забродов и добавил: — А теперь им же мы отправимся домой.
Иосиф Говорков покорно опустил свою кудлатую голову на грудь.
— Отправимся, — согласился он, но вдруг остановился и посмотрел на полковника своими маленькими мутными глазками. — Только, может, сначала по пивку? Так сказать нужно поправить здоровье…
— Да от тебя, Петрович, из самого, как из пивной бочки, несет, — волоча соседа сквозь плотные ряды алкашей, недовольно произнес Забродов.
Иосиф Говорков обиженно затряс головой и даже стал упираться ногами.
— При чем здесь я! — возмутился он. — Ты же сам, Константинович, приказал мне найти Митьку и держать его при себе!
Полковник Забродов, недовольно и грустно вздохнув, укоризненно покачал своей седой головой:
— Держать, но не напиваться до скотского состояния.
— Да разве его удержишь без ста граммов, — громко воскликнул Говорков.
— Ладно! — сказал Забродов и потащил Говоркова к выходу, при этом он успел бросить взгляд назад, где дворник Ахмет тащил второго алкаша.
— Как ты там, Ахмет? — поинтересовался Забродов.
— Нормально, Константинович, — успокоил отставного полковника дворник.
— Тогда догоняй нас, — сказал Забродов и вышел с Говорковым на улицу.
Ахмет тоже долго не церемонился с Митькой, и, когда тот стал озадаченно озираться по сторонам и упираться, татарин дал ему пинка.
Митька удивленно взглянул на Ахмета и, узнав татарина, спросил:
— А куда мы плывем, Ахмет?
— В теплые края, — машинально ответил Ахмет.
Как и предполагал дворник, Иосифа Говоркова и его приятеля Митьку пришлось грузить в черный бьюик, как дрова. Однако Илларион Константинович справился с этим быстро. Распахнув заднюю дверцу автомобиля, он втолкнул туда Петровича. А с другой стороны они с Ахметом втиснули ценного свидетеля Митьку. Было, правда, сомнительно, что этот Митька сможет что-нибудь вспомнить, а тем более рассказать. Но выбора у них не было.
— Илларион Константинович, — размахивая рукой, начал оправдываться Говорков, — я выполнил твою просьбу. Митька при мне!
— Хорошо, Петрович, — сказал Забродов не оборачиваясь, — разберемся, дорогой! А теперь отдыхай, мне еще нужно задать тебе несколько серьезных вопросов.
Иосиф Говорков приподнял тяжелую кудлатую голову и заплетающимся языком проговорил:
— Спрашивай, Илларион, я готов!
Забродов быстро и нервно почесал щеку и, кашлянув, пообещал:
— Спрошу, Петрович, спрошу!
— Спрашивай… — уже более тихо и не так настойчиво произнес Говорков и вдруг захрапел в унисон со своим приятелем Митькой.
Забродов посмотрел в зеркало на спящих на заднем сиденье «свидетелей», потом перевел взгляд на молчаливого и насупившегося татарина, который смирно сидел рядом с ним.
— Ну, что, Ахмет, тронулись? — горько усмехнувшись, спросил Забродов.
— Тронулись, Константинович, — согласился Ахмет. Но тут же, повернув голову, вопросительно посмотрел на седого полковника: — А куда мы их повезем?
Илларион вдруг задумался и ответил вопросом на вопрос:
— И в самом деле, Ахмет, а куда мы их пристроим?
Старый татарин неуверенно задергал плечами, виновато опустил глаза и растерянно проговорил:
— Не знаю, товарищ полковник. Может быть, снова ко мне?
Инструктор внимательно посмотрел на Ахмета и, возможно бы, согласился с его предложением, но ему вдруг вспомнилась пожилая женщина в старомодной шляпке, и он, покачав головой, проговорил:
— Нет, Ахмет, к тебе, дорогой, нельзя!
— Почему? — удивился Ахмет.
— Нельзя светиться! — неопределенно и уклончиво ответил Забродов.
Ахмет ничего не понял, но уважительно затряс головой, понимая, что такой большой и серьезный человек, как Илларион Константинович Забродов, знает, что делать в сложных ситуациях.
— Так куда? — снова нетерпеливо задал вопрос бородатый дворник.
