Илларион протяжно вздохнул и, включив зажигание, спокойно и уверенно ответил:
— Отвезем их домой!
— К кому?
— К Говоркову Иосифу Петровичу, — сказал Забродов.
— Правильно, Илларион Константинович! — согласился Ахмет. — Везем их домой!
Полковник Забродов снисходительно посмотрел на бородатую физиономию татарина и, усмехнувшись, сказал:
— Ладно, дорогой, хватит лясы точить…
— Точно, Илларион Константинович, хватит точить, — согласился татарин с полковником и сокрушенно добавил: — А то еще метлу какая-нибудь шантрапа стибрит, а без нее мне, дорогой, как без рук!
— Кому что, а лысому расческа! — воскликнул Илларион Константинович.
— Какая расческа? — испуганно и недоуменно переспросил глуховатый старик.
— Большая, Ахмет, как твоя метла! — сказал Забродов, резко нажал на газ, и автомобиль рванул с места…
Глава 8. Тонкая зацепка
Иллариону Константиновичу Забродову стоило немалых трудов привести двух алкашей в чувство. Для этого ему пришлось сходить в магазин, затариться пивом, водкой и купить суповой концентрат, из которого Ахмет сварил горячее. Что это было, то ли рассольник, то ли борщ, Илларион не знал, так как сам не пробовал, зато двое проспавшихся алкоголиков с удовольствием выпили по сто граммов и откушали стряпню татарина.
— Хорош щец! — удовлетворенно похвалил приготовленный старым дворником суп лысоголовый «свидетель». — Весьма знатный супец!
Говорков также одобрительно отозвался о кулинарных способностях своего приятеля татарина Ахмета, однако все время посматривал на недопитую бутылку водки, которую полковник в отставке поставил на видное место, но до поры до времени запретил пить.
— Так, мужики! — закурив сигарету и встав из-за стола, серьезным тоном произнес полковник в отставке Забродов. — На халяву никто вас поить не будет!
Невысокого роста осоловевшие собутыльники обреченно вздохнули и обиженно посмотрели на своего строгого благодетеля.
— Илларион Константинович, так мы отработаем, — убежденно заверил полковника хозяин квартиры и, толкнув Митьку под бок, многозначительно посмотрел на своего товарища: — Я правильно говорю, Митя?
— Разумеется, уважаемый, — подтвердил Митя.
В отличие от Говоркова и его лысого друга, дворник Ахмет, выпив пивка с водочкой, молча сидел в сторонке и наблюдал за происходящим. Забродов недоверчиво посмотрел на собравшихся мужчин.
— Я видел твои отработки, Петрович, — недовольно напомнил он своему соседу.
Иосиф Петрович виновато засопел и, приложив руку к сердцу, произнес:
— Каюсь, Илларион Константинович, бес попутал! Но дело-то сделано!
Хозяин квартиры указал рукой на своего приятеля, который не совсем понимал, что происходит в квартире Говоркова.
— Вот и свершившийся фрукт! — гордо заявил Говорков и тут же поправился: — То есть я хотел сказать — факт!
— Вижу… — выпустив струю дыма, произнес Илларион Константинович.
Иосиф Говорков радостно усмехнулся и дружески хлопнул ладонью по худому плечу своего приятеля Митьки, отчего тот непроизвольно сгорбился, но тут же выпрямился и встал во весь свой небольшой рост.
— А собственно, по какому поводу мы тут собрались, господа? — поинтересовался он у присутствующих мужиков, хотя вопрос был больше адресован к хозяину квартиры.
— Это, Митя, ты сейчас узнаешь, — сказал Петрович своему товарищу. — Тебе нужно будет ответить на несколько вопросов, которые тебе задаст товарищ Забродов, — и, взглянув на соседа, поинтересовался: — Я правильно тебя понял, Константинович?
— Совершенно верно, Петрович, — подтвердил Забродов. — Бежать никуда не нужно, а только постараться вспомнить и ответить на несколько простых вопросов.
Лысоголовый мужчина, поправив свой пиджачок с коротковатыми рукавами, нерешительно пожал худыми плечами и, удобнее усевшись на табурете, чинно произнес:
— Я не против!
— Прекрасно, господа! — облегченно произнес разведчик, у которого появилась надежда выбить информацию от братьев Черепановых. — Тогда приступим.
«Свидетель», неопределенно фыркнув, взял со стола пачку сигарет, затем, вынув из нее одну, медленно и важно прикурил и тут же, глубоко затянувшись горьким и едким дымом, аккуратно выпустил несколько табачных колечек.
— Я готов, господа, спрашивайте! — важно произнес он и гордо посмотрел на полковника Забродова.
Илларион Константинович Забродов под таким пристальным и независимым взглядом «свидетеля» даже немного стушевался и, тоже не торопясь, закурил новую сигарету.
— Вас как зовут, уважаемый? — перед тем как начать серьезный и обстоятельный разговор, поинтересовался Забродов у нового знакомого.
— Митька! — вместо своего приятеля весело и быстро сообщил Говорков.
Забродов недовольно сверкнул глазами и строго сказал:
— Петрович, я не тебя спрашиваю!
Лысоголовый мужчина одобрительно прищелкнул языком и важно хмыкнул.
— Совершенно верно, товарищ Забродов, — чинно встав с табурета, склонив лысую голову и тут же вскинув ее, гордо, словно на важном дипломатическом приеме в иностранном посольстве, представился Митька. — Дмитрий Дмитриевич Лопухов!
Илларион Забродов, уважительно посмотрев на своего собеседника, так же чинно и важно кивнул ему ответ и проговорил:
— Очень приятно, товарищ Лопухов!
Ахмет и Говорков от удивления раскрыли рты.
— Ну ты даешь, Ми-ми-и… — слегка заикаясь, медленно и уважительно произнес Говорков и осекся на полуслове, — Ми-трич! Генерал, не меньше!
— Точно! Артист, Ми-трич! — восхищенно поддержал Иосифа Говоркова дворник.
Лопухов расплылся в улыбке: он был явно польщен высказываниями своих дружков, однако, посмотрев на строгое лицо седовласого полковника, тут же стал серьезным.
— Да, товарищ полковник, я слушаю вас, — затушив окурок в пепельнице, с готовностью произнес Лопухов и виновато улыбнулся.
Илларион Забродов обвел взглядом присутствующую компанию и, подождав, пока под его суровым взором все успокоятся, повернулся к Лопухову.
— Где ты, Дмитриевич, был вчера ранним утром? — задал он конкретный и простой вопрос Лопухову.
Однако простой вопрос полковника Забродова оказался для Дмитрия Дмитриевича не совсем простым, а скорее даже весьма затруднительным и сложным.
— Вчера утром? — медленно переспросил Лопухов и, нервно заерзав на табуретке, мучительно наморщил лоб, чтобы вспомнить вчерашние события.
Илларион кивнул головой.
— Да, вчера утром, — спокойно и не подгоняя Митрича, подтвердил полковник в отставке, — где-то приблизительно с часов пяти утра и до семи.
