Забродов многозначительно взмахнул рукой и подмигнул глазом.
— Не волнуйся, Митрич, твое от тебя не уйдет, — заверил он свидетеля, но тут же, сделав серьезное лицо, сухо добавил: — Разумеется, если тебя не подведет твоя визуальная память.
Дмитрий Лопухов развел руками и снисходительно улыбнулся.
— Если нужно для дела, Илларион Константинович, — повысив голос и напыжившись, проговорил он, — то я завсегда для вас…
Илларион Забродов, недовольно сморщившись, усталым голосом произнес:
— Верю, Митрич, верю! Времени в обрез! Давайте заканчивайте свою обедню, и поедем!
Святая троица дружно взялась за рюмки и, не сговариваясь, осушила их до дна. Илларион подождал, пока Митрич закинет себе в рот соленую кильку и проглотит ее.
— Хороша водочка, уважаемые господа! — слегка прикусив, одобрительно пробормотал Лопухов. — Я вот помню в свою бытность… — Он хотел было еще что-то сказать, однако Забродов быстро пресек разного рода ненужные разговоры.
Взяв под руку Лопухова, Забродов подтолкнул его к выходу.
— Митрич, о своей прошлой жизни ты мне расскажешь по дороге, — сурово сказал он. — Ты меня понял, уважаемый?
Дмитрий Лопухов, поправив на своей грязной рубашке старомодный широкий галстук, покорно опустил голову и быстро ответил Забродову:
— Понял, товарищ полковник!
— Тогда вперед! — приказал Забродов.
Возбужденный Митрич не сопротивлялся, а только, повернувшись к своим приятелям, решительно вскинул вверх руку и сжал ладонь в кулак.
— До встречи, друзья! — воскликнул он.
Забродов не стал дожидаться, когда подвыпивший свидетель бросится целоваться со своими собутыльниками; он слегка подтолкнул Митрича к двери и, на мгновение обернувшись, на прощание вскинул оставшимся мужикам руку…
Глава 9. В мастерской на Колхозной
Черный джип пересек Садовое кольцо в районе метро «Сухаревская» и, немного проехав по проспекту Мира, развернулся на разделительной полосе. Он свернул в подворотню, заехал в небольшой уютный дворик. Припарковавшись возле старого пятиэтажного дома, внедорожник остановился, и из него вышел высокий седовласый мужчина и хлопнул дверцей. Следом за ним, но с другой стороны автомобиля из салона в буквальном смысле вывалился невысокий лысый пассажир. Правда, он тут же встал и, слегка пошатываясь, подошел к водителю.
— Как самочувствие, Митрич? — поинтересовался у своего пассажира Забродов.
— Будь спокоен, Константинович, я готов! — заверил полковника Лопухов.
Илларион усмехнулся:
— Я вижу…
— Нет, товарищ Забродов, я готов в смысле того, что я в норме и готов к выполнению задания, — слегка заплетающимся языком произнес Лопухов.
— Надеюсь, Митрич, — недоверчиво сказал Забродов, взял своего пассажира под руку и повел его к подъезду. — Пошли, дорогой! Только не спеши, осторожнее!
— Спокойно, Илларион Константинович, — ответил заносчивый мужичок, — Лопухов Дмитрий Дмитриевич никогда не подведет друга!
Забродов с горечью посмотрел на своего спутника и подумал о том, когда же он успел стать другом этому несчастному человеку.
В художественной мастерской, которую снимали Константин Гуреев и Вячеслав Демакин, всегда было полно народу. Кто здесь только не перебывал, начиная от проституток и заканчивая известными писателями и народными артистами России. Впрочем, не только России, но и дальнего и ближнего зарубежья… Здесь всегда можно было выпить пива, пообщаться на любые темы, а главное — тебе всегда были рады!
Иллариона Забродова в квартире номер шестьдесят два хозяева встретили с распростертыми объятиями. Первым дверь открыл хозяин мастерской Костя Гуреев, высокий бородатый мужчина лет сорока.
— Ну наконец-то пенсионер пожаловал! — воскликнул художник и обнял Забродова. — А я-то и не чаял тебя увидеть, дружище!
Хозяин мастерской обернулся и крикнул своим гостям:
— Мужики, бродяга объявился!
— Тише ты… — недовольно произнес Забродов, не очень-то любивший афишировать свое присутствие в любых местах.
— Да ладно тебе, Забродов, раздевайся! — пригласил хозяин приятеля.
Полковник, зная характер своего товарища, только покачал седой головой.
— Все, Ларик, молчу, дорогой! — серьезным тоном сказал Константин Гуреев. — Проходи, давно тебя заждались!
Бородатый хозяин мастерской взял под руку своего гостя, но полковник Забродов вежливо отстранился и, повернувшись в сторону застывшего в ожидании неприметного лысого маленького человека, указал на него рукой:
— Я не один, Костик. Прошу любить и жаловать — товарищ Лопухов!
Маленький неуклюжий мужичок резко боднул головой и произнес:
— Лопухов Дмитрий Дмитриевич! Временно, так сказать, безработный.
Здоровый высокий бородач с удивлением взглянул на это чудо и, протяжно хмыкнув, протянул нежданному гостю свою крепкую широкую ладонь.
— Гуреев Константин, — внимательно рассматривая Лопухова, ответил он. — Так сказать, свободный художник.
— Очень приятно, — вздохнув полной худой грудью, весело произнес Лопухов. — Я так и понял, запах красок…
Константину не очень понравился новый знакомый, однако, как человек воспитанный и добрый, он лишь кивнул и проговорил:
— Мне тоже приятно, проходите!
Илларион и его спутник вошли в квартиру с высокими потолками, которая служила Гурееву и его друзьям художественной мастерской, и хозяин, закрыв дверь, вопросительно взглянул на Забродова, а потом кивнул на странного маленького человека с лысой головой.
— Я, Ларик, оригинал, — недоуменно признался он, — но ты меня, дорогой, перещеголял.
Забродов передал пакет со спиртными «боеприпасами» Гурееву и, приложив палец к губам, тихо сказал:
— Сейчас все поймешь!
Константин не стал больше настаивать на объяснениях, только пожал плечами и удивленно причмокнул губами.
— Надеюсь, полковник, что обстрел ведется в нужном направлении, — сказал он и хотел еще что-то добавить, но из комнаты вышли их общие знакомые и приятели.
Владимир Джимисюк, усатый хохол, недовольно воскликнул:
— И долго вы будете топтаться в прихожей?!
— Привет! — поздоровался с ним Забродов и успокоил: — Да уже идем!
— Давай же быстрее, а то водка стынет, — сказал Джимисюк.
Стоящий с ним крепкий симпатичный мужчина в хорошем цивильном костюме, Дмитрий Власов, бросив неодобрительный взгляд на своего приятеля, сокрушенно покачал головой:
— Тебе бы только надраться, Джимисюк.
