— Где?
Рыжеволосый бугай неуверенно пожал широкими бугристыми плечами:
— Кажется, там же…
Рашид слегка побледнел.
— Как? — испуганно воскликнул он. — Ты понимаешь, что может произойти?
— Все, что должно было произойти, уже произошло! — равнодушно заметил Антон.
— Дурак! Нужно забрать шприц, пока не поздно! — воскликнул Рашид.
До рыжеволосого наконец-то начало доходить, какие могут быть последствия, если этот шприц попадет в чужие руки…
Глава 2. Вещественное доказательство
Седовласый водитель молча вел автомобиль, не обращая внимания на своего сонного пассажира. Город постепенно просыпался, в маленьких переулках жизнь пока еще еле теплилась, зато на оживленных магистралях уже полыхала вовсю. Десятки, а то и сотни автомобилей торопливо везли своих хозяев по делам, на автобусных и троллейбусных остановках будущие пассажиры строились в длинные очереди.
«И не спится же людям! — устало вздохнув, подумал инструктор спецназа ГРУ, но тотчас изгнал из головы эту мысль, вспоминая разговор с медэкспертом Крутиковой. — Значит, Ивана-простачка сначала накачали какой-то гадостью, а потом попытались сжечь…»
Забродов вдруг поймал себя на мысли о том, что из всех проснувшихся людей не спешили только дворники, которые спокойно и чинно мели мостовые и тротуары.
— Да… — прошептал седовласый полковник, которому на ум пришла одна мысль, — профессия дворника всегда будет востребованной…
Курносый художник, услышав шепот, повернулся и недоуменно вытаращил на Забродова сонные глаза.
— Какого дворника?
Забродов, не поворачивая головы, равнодушно ответил:
— Я, говорю, Саша, что работы у дворников сегодня предостаточно.
— Так оно и понятно, Илларион Константинович, — спокойно произнес Самусенков, — после выходных и праздников всегда на улицах кучи мусора и хлама.
Полковник хмыкнул и подумал: «Меньше бы сорили, господа, больше бы порядка в стране было! А то бросают где ни попадя и пустые бутылки, и презервативы, и шприцы, и разную…»
— Стоп! — непроизвольно вырвалось у него, и он резко сбавил ход. — Вот именно!
Самусенков от неожиданности вздрогнул и испуганно покосился на водителя, который, немного не доехав до метро «Сухаревская», припарковался возле тротуара.
— Что случилось, Илларион Константинович? — растерянно спросил он у повеселевшего вдруг Забродова. — Сломалась машина?
Илларион Константинович повернулся к попутчику и радостно улыбнулся.
— А что, если Гуреев со своей бандой все выпили? — спросил он. — Придется нам тогда, Александр Иванович, лапу сосать да облизываться.
Самусенков озадаченно почесал голову:
— Точно, а я и не подумал…
Инструктор спецназа ГРУ махнул рукой:
— Ладно, ты посиди в машине, а я зайду в ночной магазин!
— Так я с тобой, Илларион Константинович.
— Нет, Саша, я один, — безапелляционно заявил пенсионер, — а ты посторожи моего мустанга. Понял?
Самусенков вяло кивнул. В принципе ему и самому не хотелось выходить из теплого салона автомобиля.
— Ладно, Илларион Константинович, — согласился художник и спросил: — Денег дать?
Забродов небрежно махнул рукой:
— У меня есть!
— Ну, смотри…
Отставник открыл дверцу, вышел из автомобиля и направился через дорогу к небольшому круглосуточно работающему магазинчику…
* * *
В магазине было безлюдно, лишь за прилавком, склонив голову, сидела молодая девушка и читала книгу. При появлении клиента продавщица отложила книжку в сторону и вопросительно посмотрела на него:
— Что вам?
Илларион Константинович, достав на ходу сотовый аппарат, сначала набрал номер телефона абонента, а уж потом ответил продавщице на ее вопрос.
— Одна литровая бутылка водки и две бутылки вон того сухого красного вина, — указал он рукой, — и, пожалуйста, сложите все в пакет.
Полковник положил на прилавок тысячную купюру и отошел в сторону, внимательно прислушиваясь к зуммеру в своем мобильном телефоне.
— А какую водку? — сухо поинтересовалась продавщица.
— Смирнофф!
Продавщица жеманно повела плечиком и, сняв с полки бутылки, стала упаковывать их в целлофановый мешок, на котором была изображена обнаженная девица.
— Девушка, пожалуйста, только не в этот мешок! — попросил пенсионер.
Продавщица, удивленно вскинув тонкие брови, нахмурилась.
— А чем вам не нравится этот мешок?! — вызывающе ответила молодая особа. — Крепкий, и ручки хорошие, удобные… Одним словом, товарищ, этот мешок такой же, как и все остальные.
Илларион Константинович представил себе, как он явится с такой порнографией к художникам и услышит их язвительные подколки и замечания.
— Такой, девушка, да не такой, — кашлянув, усмехнулся седовласый пенсионер.
Продавщица удивленно посмотрела сначала на Забродова, а потом на пакет.
— Красавица не по вкусу? — поинтересовалась она. — Или размер не тот?
— Да нет, и красавица, и размер тот, — терпеливо ответил Илларион Константинович, — да цвет не подходит для моего возраста.
Девушка оценивающе смерила взглядом статного клиента и улыбнулась.
— Нормальный возраст, — констатировала она. — Но если вам не нравится цвет, давайте заменим пакет на другой, с более нейтральный окраской.
Пенсионер облегченно вздохнул:
— Спасибо.
Миловидная девушка снова усмехнулась:
— Не за что…
Хозяйка прилавка сноровисто заменила срамной пакет на другой мешок, а Илларион Константинович, отойдя в сторонку, снова набрал номер телефона абонента, который упрямо не отзывался.
— Черт подери! — прошипел полковник ГРУ в отставке. — Наверное, опять нализался и дрыхнет без задних ног, пьянь беспробудная!
Однако инструктор спецназа ГРУ на сей раз ошибся: через секунду на связи раздался сонный и хриплый мужской голос:
— Кто это?
— Это я, Петрович… — сообщил седовласый полковник.
— Кто?
— Забродов!
До ушей и сознания спартаковского болельщика наконец-то дошло, с кем он разговаривает в такое раннее время.
— Константинович, это ты!?
— Я, Петрович, я! — раздраженно подтвердил ранний клиент ночника.
— Ты где?
Инструктор спецназа ГРУ хотел сказать «в гнезде», однако сдержал эмоции и, глубоко вздохнув, медленно и четко произнес:
