Все, хватит! Она купила билет в новую жизнь и нашла в себе решимость сбежать от прошлого. Пора создавать настоящее. Своими руками. Тем более, есть, ради чего…
– Ты тоже пишешь книги? – вопрос заставил Агату вздрогнуть. Перед глазами тут же замелькали неприятные кадры…
Тиран смеется, читая распечатанный на листе бумаги текст.
– Мне это нравится. Очень реалистично описан твой страх. Оставим. А сегодняшнее – удали. Если еще раз в тексте проскользнут мысли о побеге – я выбью их из тебя все: каждую по отдельности!
Он хохотал над каждой строчкой, которая кричала о боли и зависимости от него. Его развлекали ее мысли – мысли запуганной жертвы, беспомощной птицы с подрезанными крыльями, безропотно дожидающейся своей гибели… Она была для него подневольной Шахерезадой. Та книга была написана по его требованию. Тиран не раз говорил: пока ему есть, что взять, он не убьет ее.
И теперь флешка с этой мерзкой книгой лежит в ее сумочке и путешествует по Петербургу! Ждет момента, когда Агата наконец решится от нее избавиться.
Проглотив колючий ком в горле, она ответила:
– Нет. Я делаю обложки к книгам. Рисую их с нуля.
Судя по взлетевшим бровям и блеску в глазах, градус интереса Яна к ней заметно возрос.
– Значит, ты тоже художник?
– Можно сказать и так.
Он решительно взял ее за руку и повел к Миле.
– Выпьем чаю в моей мастерской? Она здесь, в этом здании.
По глазам подруги Агата поняла, что та очень хочет принять приглашение. Кажется, она даже была близка к тому, чтобы ответить положительно, но сказала почему-то совсем другое:
– Спасибо, но как-нибудь в другой раз. У меня дедлайн, сроки горят, надо срочно дописывать роман. Агата, я буду вон в том кафе, попытаюсь сосредоточиться…
Агата непонимающе уставилась на нее. А Мила красноречиво глянула на их с Яном сцепленные руки, давая понять, почему решила оставить их наедине. Снова щеки обожгло румянцем смущения.
– Подходи, когда весь чай закончится.
И прежде, чем Агата успела ответить, эта бессовестная интриганка улизнула из галереи. Оставила ее с мужчиной, от одного взгляда которого она вся горит! Знает ведь, что сейчас ей не до отношений, – нет, все равно сбежала! С Милой было бы гораздо спокойней…
Осторожно высвободила пальцы из его ладони и постаралась унять бешеное сердцебиение. Мысленно успокаивала себя: у Яна к ней просто профессиональный интерес – не более того. Она находилась в этом счастливом заблуждении ровно до того момента, пока не переступила порог его мастерской и не увидела собственный портрет.
– Ты… ты меня нарисовал? – голос дрогнул, выдав волнение.
– Прости, – виновато сказал он и повесил тренч на крючок у двери. – Редко встречаются такие красивые, утонченные черты лица. Я не удержался.
Как ни пыталась, а возмутиться не получилось. Внутренний голос ехидно напомнил: «Забыла, что и сама нарисовала его на обложке книги? И не оправдывайся тем, что изменила внешность: Мила-то его узнала!»
Железный аргумент. Не поспоришь.
Машинально сняла пальто и послушно отдала Яну – тот повесил его рядом со своей одеждой. Затем кивнул на столик в углу, и, пока Агата располагалась, включил чайник.
– Ты давно в Питере? – поинтересовался он, вынимая из холодильника пирожные, присыпанные орешками.
– Второй день.
– Второй день?! – Он так округлил глаза, что Агата невольно улыбнулась.
– И… надолго?
– Надеюсь, что да.
Он заинтригованно присел рядом. Задумчиво постучал пальцами по столу. Она смотрела на него и думала: как же он непохож на человека, который много лет мучил ее. Черты лица у этого мужчины гармоничные, приятные, а у мужа – жесткие, словно из камня высеченные, и глаза цвета стали не смотрят, а словно выковывают кандалы, обещая все муки ада. У Яна же в глазах что-то такое… Ощущение, будто она стоит на краю пропасти, и только его глаза могут спасти.
– Значит, ты остановилась у подруги?
– Угу.
Ян располагал к доверию, однако Агата все равно остерегалась рассказывать о себе чересчур много. За ее плечами все еще маячит страшное прошлое, один неверный шаг – и оно схватит ее за плечи…
– Слушай, так если ты собираешься задержаться в городе, то наверняка сейчас в поисках работы?
Агата неопределенно повела плечами.
– Вчера я виделся со своим знакомым, ему как раз нужен человечек в издательство. Могу замолвить за тебя словечко.
Она даже дышать перестала. Неужели черная полоса закончилась и ей наконец повезло? Очень хотелось ответить «да», но Агата все равно продолжала осторожничать.
– Не знаю, удобно ли это? Мы видимся второй раз в жизни, а ты уже готов мне помочь. Это приятно удивляет, но все-таки… А вдруг я ужасно рисую? Или вообще – безответственна? А ты порекомендуешь меня человеку…
– Я уверен, что ты отличный иллюстратор. Но, если это тебя так беспокоит, можешь показать мне свои работы. Они есть в сети?
– Есть, – Агата нервно накрутила на палец рыжеватую прядь.
– Как тебя найти?
Отложив книгу Милы на полочку шкафа, Ян достал планшет. Через несколько минут он уже изучал ее портфолио.
– Очень интересно… Довольно яркие работы, чувствуется стиль.
А потом, зайдя на ее рабочую страничку, вдруг спросил:
– Новая обложка?
Хитро прищурившись, посмотрел на нее и развернул планшет. А Агата, смутившись, мысленно стукнула себя по лбу. Идиотка! Совсем забыла, что сегодня выложила на стене подарок для Милы: ту самую обложку, на которой был изображен «близнец» Яна. Он все еще смотрел на нее, испытующе изогнув бровь, и ждал ответа. Агата выдохнула:
– Один-один.
– Значит, ты думала обо мне, – шутливо поддел.
– Нет-нет, я совсем не… – попыталась оправдаться, но прервалась на полуслове, заметив провоцирующую улыбку. Пришлось сдаться: – Ладно. Думала. Но совсем чуть-чуть. Так что скажешь насчет обложек?
Специально сменила тему, пытаясь возвести между собой и Яном невидимый барьер. Раз уж проявляет к ней интерес, то пусть этот интерес будет чисто дружеским. Хватит с нее мужчин. От них одни неприятности. Тем более, она еще связана браком.
Мало сбежать от прошлого, еще нужно сбросить кандалы, которые с ним соединяют.
Художник похвалил ее обложки и тут же кинул «заявку в друзья».
Когда Агата накинула пальто и уже взялась за дверную ручку, он неожиданно схватил ее за локоть. Слишком сильно.
– Постой.
А у нее от этого движения по телу пронеслись стылые мурашки и охватила дрожь. Он тоже хватал так сильно…
