Воурои рванулся вверх, и на миг показалось, что он сумеет подняться с сидящим на его спине Майлзом, но вес нападавшего вывел его из равновесия, и он упал на спину. Лежа под Воурои и усиливая давление на шею, Майлз почувствовал, что силы на исходе, и стал думать о помощи, пришедшей в поединке с Чак'кой. Но она не пришла, да и стала уже не нужной.
Шея Воурои начала ослабевать. Она не была, конечно, такой же жесткой и сильной, как у Чак'ки. Майлз почувствовал, как она согнулась, и почти сразу его противника окутал одурманивающий серый туман, несущий усталость и безразличие. Он тихо потерял сознание, а боевой огонь внутри него исчез.
Проснувшись после второй схватки на своей койке, Майлз сквозь туман увидел над собой маячившее лицо Чак'ки. Он ясно почувствовал, что от того исходило странное чувство: нечто среднее между весельем и триумфом.
— Очнулся, Майлз? — спросил Чак'ка.
— Проснулся, — ответил Майлз чуть неуверенно.
Лицо Чак'ки придвинулось ближе. Его голос понизился до того, что он считал шепотом.
— Мы сделали это, Майлз! Ведь мы это сделали?
— Я сделал это, — уточнил Майлз. — С твоей помощью.
— Я это и хотел сказать, — с жаром прошептал Чак'ка. — С моей помощью. Мы вдвоем, вместе.
Глаза Чак'ки полузакрылись. Майлз почувствовал, как до него докатилась волна радости, удовольствия и дружбы.
Впервые Майлз понял, что Чак'ка боялся быть отвергнутым Майлзом после такого успеха. Трогательное чувство, шедшее от этого тигроподобного существа, низко склонившегося над его койкой, заставило Майлза потянуться и пожать одну из покрытых шерстью когтистых лап-рук Чак'ки. Чак'ка с удивлением посмотрел на сжатую Майлзом конечность.
— Так мы поступаем у меня дома, — объяснил Майлз. Чак'ка задумчиво посмотрел на свою уже несжатую лапу, затем еще раз на Майлза, и радость, исходящая от него, усилилась.
Майлз вновь погрузился в сон, унеся с собой эту радость и дружбу.
За следующие несколько недель он пробил путь наверх. В каждом случае после победы он пытался подружиться с поверженными противниками. Один или двое подружились с ним, но никто из них не стал настолько близок, как Чак'ка, следовавший за ним неотступно. К тому времени на корабле оставалось только двое, кто не обращал внимания на присутствие Майлза или не отвечал, когда он с ними говорил. Эфф и Луон. Их не мог победить никто.
По мере возвышения Майлза сопротивление его противников все усиливалось и усиливалось. Его последняя схватка с темнокожим гуманоидом по имени Хинаоа потребовала от Майлза всей его силы и ловкости. Поэтому было не исключено, что он не сможет победить двух оставшихся членов экипажа. Даже если он как-нибудь и сумеет победить Эффа, то ему не одолеть Луона.
Он больше не гадал, в чем секрет их успеха. Эфф являл собой сплошной ком мускулов, покрывавших округлое тело. Он был не «тюфяком», а сплошным, мощным мускулом. Преимущество Луона состояло в скорости движений, которую Майлз уже наблюдал. Но кроме того, ему нельзя было отказать и в присутствии силы. В любом случае, реакция Луона была такова, что только первый удар давал Майлзу возможность победить серокожего, потому что шансов на второй уже не оставалось.
Но Луон оставался целью в будущем, а Эфф — в настоящем. Майлз сознавал, что хотя Эфф внешне все так же игнорировал всех, кроме Луона, но он постоянно оставался настороже после победы Майлза над ближайшим по рангу.
Целую неделю Майлз изучал Эффа. Сначала казалось, что его противник неуязвим. Места сочленений его тела были твердыми и прятались в глубоких складках мускулатуры. Шея Эффа была настолько короткой, что казалось, отсутствует напрочь. Полный нельсон, с успехом использованный Майлзом несколько раз, здесь не применишь, к тому же Эфф, без сомнения, заметил это и был начеку. Майлз перебирал юношеские воспоминания до болезни, поразившей и сделавшей беспомощной его руку. Существовали другие бойцовские приемы и захваты, о которых он знал, читал или слышал. Он искал что-то оригинальное, чем мог бы с успехом воспользоваться против Эффа.
В конце концов он сосредоточил свое внимание на пояснице и нижней части туловища Эффа. На его взгляд, медведеподобное существо обладало человекоподобными грудной клеткой, ребрами и диафрагмой. Если бы Майлз сумел подкараулить Эффа в нужном месте, то у него появился бы шанс.
Прошло несколько дней, прежде чем представился подходящий случай. Это время он старался держаться поближе к Эффу, выдававшему свою настороженность только движениями глаз и шевелением мохнатого уха. Эфф не расслаблялся. Но время пришло. Майлз, шедший прямо за ним по коридору, увидел, как Эфф поворачивает за небольшой угол у входа в зал на расстоянии менее метра.
Майлз, не теряя ни секунды, напрыгнул сзади.
Эфф, готовый к любой атаке, повернулся лицом к нападавшему, когда тот врезался в него. Но Майлз ожидал этого и начал схватку по составленному плану. Сила удара отбросила медведеподобного инопланетянина в угол, и, падая, Эфф согнулся. Когда он упал на бок, то нога Майлза уже прижимала одну его мохнатую руку к мощной талии. Оказавшись на полу, Майлз схватил вторую руку своими двумя и завернул ее за спину.
Он почувствовал, что даже двумя руками не сможет долго удержать руку своего противника, но ноги Майлза продолжали прижимать вторую. Плечо Эффа попало в угол, а рука и талия оказались стиснутыми мускулами скрещенных ножницами ног, которые Майлз продолжал сжимать изо всех сил. Его левое колено с силой давило на диафрагму под грудной клеткой.
Эфф старался выкарабкаться, но они сцепились слишком крепко. Все, что Майлзу оставалось делать, так это держать левую руку Эффа заломленной за спину, в то время как их общий вес и его ноги держали правую руку.
Собравшимся полукругом и наблюдающим членам экипажа казалось, что ничего не происходило. О настоящем положении дел знали только Эфф и Майлз.
Майлз продолжал давить левым коленом, втыкая его под ребра Эффа и выталкивая из легких воздух.
Они лежали в углу, едва шевелясь. Майлзу показалось, что борьба продолжается невыносимо долгое время. Он почувствовал, что давление его ног постепенно укорачивает дыхание Эффа, но тот, казалось, не ослабевал.
Он делал мощные рывки, пытаясь вырваться из захвата, которым спеленал его Майлз, но без успеха.
Майлз понимал, что и его силы тают. Руки и ноги его обладали достаточной силой, но ему приходилось удерживать под собой более тяжелого и сильного противника. Он почувствовал, что слабеет, и почти сдался, но тут его охватила старая, знакомая злость, заставившая его крепко сжать зубы. Он должен сломать своего врага. Сломать… Сломать…
В этот момент его окутал серый одурманивающий туман. Майлз почувствовал, как его зажим ослаб, а злость исчезла. Он не понимал, в чем дело. Он же не проиграл. Почему невидимое защитное устройство корабля прекратило схватку? Это нечестно…
