– Хочешь сказать, она каким-то образом меняет нашу судьбу? – всё ещё не понимая, к чему клонит друг, спросил я.
– В данном конкретном случае – нет, – взволнованно ответил Степан. – Тут есть ещё одно уточнение, как я помню. Когда ребенок взаимодействует с куклами, важно заметить, куда повернуты их лица. Если игрушки смотрят друг на друга, то никакого скрытого смысла тут нет. А вот если ребенок усаживает кукол так, как это сейчас делает Варя, то из дома кто-то уйдет…
– Хм… – я взял себя в руки и обвёл взглядом все игрушки.
Девочка закончила процесс усаживания кукол и села рядом с ними, не переставая напевать свою мелодию и разглаживая кружевное платье. Тряпичные куклы выглядели совершенно безобидными. Все они были выполнены в одинаковом стиле и походили на некие соломенные чучела, которые обычно выставляли в огородах, чтобы спугнуть вездесущих ворон. Правда, не всегда действие имело успех. Через неделю-другую птицы переставали обращать внимание на неподвижные пугала и внаглую сидели на руках и головах таких манекенов. Одежда кукол походила на национальные костюмы: красно-белые платья с красивыми узорами на плечах и по бокам.
– В каком смысле «уйдёт»? Муж с женой расстанутся или что?
– Когда рассказывала прабабушка, то я думал именно в таком ключе, – подтвердил Степан мою догадку. – Но сейчас понимаю, что должно быть ещё какое-то объяснение… Уйти из дома можно по-разному. Тем более мы с тобой не муж и жена, – попытался сгладить шуткой напряжённый момент мой друг.
Варя между тем расправила все складки на платье и стала осматриваться по сторонам, точно пытаясь найти что-то. Я никак не мог настроить себя на поиск подозрительного в образе милой девочки. Рассказов прабабушки Степана я раньше не слышал, потому трудно было свыкнуться с мыслью, что от кукол, сидящих лицом к дому, следует ожидать какой-то опасности. Мой друг присел на корточки и постучал костяшками пальцев по крыльцу. Недовольно хмыкнув, он проделал тоже самое со стеной у входной двери. Не найдя ничего сверхъестественного, Степан принюхался к воздуху. Меня больше смущало во всей этой ситуации спокойствие ночного леса. Там всегда были какие-то признаки жизни – те же филины ухают или кузнечики в траве стрекочут. Конечно, тишина мне не в диковинку. Достаточно вспомнить недавние события со старухой Анной, когда звуки жили отдельной жизнью. Но привыкать к такому не очень хочется. Может, разгадка находится внутри дома Гаврилы? Что-то упустили? На столе имелись предметы для проведения обряда вызова Пиковой Дамы, странные веники крапивы…
Тягучую тишину неожиданно разорвал вой волка. Животное рыскало где-то совсем рядом. К волку присоединилось злое карканье, переплетённое с уханьем филина. Сверху к разноголосой какофонии добавилось кошачье мяуканье, то и дело сменявшееся недовольным шипением. Причем казалось, что шипеть обычное пушистое животное так не может.
– Давай вернёмся в дом! – решительно произнёс Степан, сплевывая себе под ноги. – Бог с ней с этой Варей!
Девочка поднялась на ноги и ловким движением ухватила что-то из травы. Теперь уже я не спешил подчиняться просьбе Степана, желая узнать, что будет дальше. Варя вернулась к усаженным ровным рядом куклам, поправила двум из них волосы и, постучав указательным пальцем по своим губкам, размашистым движением принялась рисовать игрушкам лица. Находкой девочки оказался обычный уголек, который оставлял ровные линии и кружки на бесцветных тряпках.
– А вот это уже очень плохо, – испуганно пробасил Степан. – Пока куклы не имеют лиц, они не принесут вреда тем, с кем отождествляются. А тут и гадать не нужно: их привязывают к нам с тобой. Но как только тряпичным куклам рисуют лица, это означает, что всё зло, которое ждёт удобного момента, чтобы напасать на человека, получает доступ к нему. Защита рушится.
– Но кукол очень много… – не хотел верить я в слова своего друга.
– То-то и оно! – Степан наставительно поднял кулак правой руки вверх. – Прабабушка говорила, что на нас имеется природная защита от подобных вещей. Слабое зло не сумеет пробиться сквозь неё. Но кукол слишком много…
– Так давай помешаем ей или просто отберём эти игрушки и выбросим их? Лица сотрём или водой смоем…
Внезапно Варя перестала мурлыкать свою мелодию и злобно захихикала. Закончив рисовать куклам лица, она отбросила в сторону чёрный уголёк и медленно подняла голову. Вместо милого детского личика перед нами возникла страшная мертвенно-бледная физиономия с огромными синяками под покрытыми белёсой дымкой глазами.
– Вам не выбраться отсюда, – загробным голосом сквозь жуткий смех выдавила из себя девочка. – Вы умрёте, ваше время истекает.
– Время истекает, – подхватили куклы писклявыми голосами, разевая нарисованные рты.
– Бежать бесполезно, – видя, как Степан хватается за ручку двери, чтобы вернуться обратно в дом, добавила девочка.
– Бесполезно, – ещё громче завизжали куклы.
Я и сам хотел было забежать в хату Гаврилы, но шорох совсем неподалеку заставил обратить на себя внимание. Казалось, что кого-то волочат прямо по земле. Я напряг зрение, приноравливаясь к вмиг ставшей густой темноте, и разглядел, как из ночного воздуха начинают появляться люди. Первым в поле моего зрения попал парень лет пятнадцати. Одет он был во всё чёрное, на ногах его были высокие кожаные сапоги. Странный выбор для молодого человека из нашей деревни. Из-за накинутого капюшона я не мог разглядеть его лица, зато сидящего на плече филина, грозно зыркающего глазами по сторонам, я рассмотрел достаточно хорошо. Второй из темноты соткалась девушка примерно такого же возраста. Ночь мешала рассмотреть цвет платья, но, наверное, оно было тёмно-зелёным. На голове капюшона у девушки не было. Её левая рука лежала на холке огромного волка, шедшего рядом. Зверь рычал, скаля белые зубы, но вперёд бежать без разрешения хозяйки не торопился. Нескольких секунд хватило, чтобы понять, кем являлись эти люди…
– Дети старухи Анны, – ошарашенно произнёс Степан. – И девочка перед нами совсем не Варя, а…
– Умершая внучка ведьмы, – закончил я за друга начатую фразу.
Девочка скончалась примерно в шесть лет. Никто не испытывал жалости к ребёнку из-за образа жизни старухи Анны. Чем болела девочка, никто толком не знал. Да и не интересовались люди, что в семье чёрной колдуньи происходит. Кто-то говорил, что она в лесу заблудилась, замёрзла сильно и заболела воспалением лёгких, сгорев за несколько дней. Другие довольно утверждали, что так ей воздалось за чёрные дела, которыми её семья промышляет. А третьи лишь разводили в стороны руками, не желая распространять беспочвенные слухи и принимать чью-либо точку зрения. Так или иначе, внучка умерла. С той поры многое поменялось в семье старухи Анны. Всё больше они становились затворниками. Вокруг своего участка забор обновили, хотя раньше и не помышляли, чтобы дыры в прогнившем частоколе залатать. Несколько окон, что выходили на главную улицу в деревне, заколотили, другую часть завесили чёрными шторами. Дети перестали ходить в школу, хотя до того не пропускали ни дня. Даже не болели почти. И учились хорошо, преподаватели хвалили их.
