– Зачем тебе делать это со мной? – отстранённо выдавил из себя он.
– Я уже отвечал на этот вопрос. Новой информации не будет, – повторил часть услышанной ранее фразы старик с рыжей бородой.
– Ты говорил, что будешь подсказывать и направлять меня… – всё так же, не смотря на своего собеседника, монотонно бурчал Максим.
– А я и веду, – пожал плечами старик. – Просто не афиширую. Вдруг все те решения, которые ты в голове у себя самостоятельно принимаешь, я тебе навязал? Не задумывался о таком, Максим? – интонация старика стала грубой и надменной.
Складывалось ощущение, что рыжебородый чем-то разозлен, а теперь срывается на своём собеседнике.
– И сны я для тебя подбираю. Руковожу ими и направляю, чтобы прогулка по давно увиденным кошмарам не была лёгкой и беспечной. Чтобы ты сполна испил ту чашу, которую я для тебя заготовил. Как тебе такая версия, Максим? – ещё раз повторил свой предыдущий вопрос старик, немного изменив формулировку.
Человек не отвечал, смотря куда-то поверх старика. На лицо Максима на секунду прокралась крохотная эмоция ненависти, но он очень быстро с ней справился, вернув полное отсутствие и безразличие. Дед перевёл дыхание после своей пылкой речи, отошёл на шаг назад от собеседника и сунул руки в карманы, точно намереваясь там что-то найти. Пошарив в них пару мгновений и не отыскав ничего, старик хрустнул каждой косточкой пальцев и снова уставился на Максима.
– И ещё. То, ради чего мы с тобой сейчас увиделись. Твой Степан – лишний в тех кошмарах, что ты должен досмотреть до конца. Его не должно было быть с тобой изначально. Первое время я как-то мирился с этим, но больше не желаю. Делай что хочешь, но избавься от своего друга. Иначе будет хуже… – старик погрозил кулаком Максиму, приподнимаясь на цыпочки.
– Я не могу отправить его домой. Мы находимся внутри новогоднего шара, куда нас переместили магически, – будничным тоном ответил Максим.
– Я знаю, – прошипел старик, стараясь сделать свой голос ещё более злым. – Пусть сам придумает, как оттуда выбраться. Он пошёл туда по твоей воле. Теперь вам и выкручиваться. Моё дело – предупредить.
– А что ты сделаешь? Убьёшь? – впервые за время беседы Максим посмотрел на старика с рыжей бородой.
Взгляда визави дед не выдержал. Глаза его забегали, а на лбу выступили бисерины пота. Однако очень быстро дед взял себя в руки, возвращая спокойную мину на лицо.
– Посмотришь, может, и убью. Только не я, а твои кошмары. Не забывай, что такая участь ждёт и тебя, если будешь не слишком аккуратен. Просто изначально не было расчёта, что с тобой будет находиться рядом кто-то ещё. А теперь, как я вижу, кошмары воспринимают вас как одно целое. Значит, и для твоего дружка работают мои предостережения. Так что…
Рыжебородый оборвал себя, то ли потеряв ход своих мыслей, то ли посчитав, что сказанного уже достаточно. Максим, побуравив взглядом своего визави, опять принялся смотреть вдаль. Туда, где ещё несколько минут назад виднелась похоронная процессия.
– Времени осталось мало, Максим, – совсем тихо повторил одну из своих фраз старик с рыжей бородой. – Ты слушаешь меня?
Дед со злостью отвесил собеседнику пощечину. Максим покачнулся, но на ногах устоял. Тогда рыжебородый ударил ещё раз.
– Максим, слушаешь?
Старик замахнулся и в третий раз, но до удара дело не дошло. На лице старика расползлась лукавая улыбка, а в следующее мгновение всё вокруг стало осыпаться желтой пылью, лежавшей на дороге под ногами…
Глава 3. На дне сновидений
– Максим, ты слышишь, меня? – испуганно кричал мне в ухо Степан.
В голове звенело от тех ударов что он успел нанести мне, приводя в чувства. Заметив, что я открыл глаза, друг перестал хлестать по лицу и немного успокоился, усаживаясь рядом со мной на траву. Я кое-как привел своё тело в вертикальное положение и проморгался, потирая голову в области затылка и висков. Обстановка вокруг не изменилась. Мы находились рядом с летним домиком Гаврилы, в кромешной темноте с луной и звёздами в небе.
– Давно я в отключке? – язык подчинить удалось не сразу, но кое-как я выдавил из себя первый пришедший на ум вопрос.
– Минут пять, – Степан, не имея часов на руке, назвал время навскидку.
– Пришлось посмотреть ещё кусок сна про свои похороны… Времени осталось не так уж и много, Стёпа. И я не знаю, как мне успеть всё посмотреть. Да чего уж там… Если быть честным, я даже не представляю сколько, – я особо выделил это слово интонацией, – ещё предстоит пережить.
– Ничего, – он подмигнул мне и несильно ударил кулаком в плечо, – всё хорошо будет, я в этом уверен.
– Я снова должен быть с тобой откровенен… – вспомнив разговор с рыжебородым дедом, решил я открыть всё и Степану.
– Снова? Макс, ты меня начинаешь пугать, – добродушно рассмеялся мой друг над своей шуткой.
– Так получается, – натянуто улыбнулся я в ответ. – Давай пока двинемся в сторону кладбища, а там по дороге я тебе расскажу, что хотел.
Степан послушно поднялся с земли и помог сделать то же самое мне. Первые два шага он поддерживал меня под локоть, но, увидев, что я достаточно ровно и уверенно иду, предоставил возможность передвигаться самому. До кладбища отсюда было совсем близко. Наверное, чуть больше двух километров. Наш погост находился в лесу, а не на окраине, как во всех соседних деревнях. И я до сих пор не мог понять, почему кладбище решили сделать именно там. Местность идёт волнами, чередуя низменность и небольшие подъёмы. Могилы разбросаны то тут, то там. Мужики, которые роют их, постоянно чертыхаются из-за того, как трудно им даётся их работа. Да и на машине сюда можно подъехать только в сухую погоду, и только если она продержится минимум неделю, чтобы даже намека на лужи не было. В противном случае сюда проберется только внедорожник, причем не каждый. Помнится, у Гаврилы была «Нива», так даже она села на брюхо после двух недель дождей. Он из города тягач вызывал, пытался вытащить, но затея, оказалось, бесполезная: машина совсем не двигалась с места, а бампер готов был вот-вот оторваться. Пришлось ждать несколько дней, пока земля немного просохнет, и мастерить деревянный настил, при помощи которого машина и выбралась. Это что касается того прохода на кладбище, коим сейчас пробирались мы со Степаном. Был ещё и другой… Тот самый, что являлся мне во сне. Но от домика Гаврилы тот заход в лес был на совершенно противоположном конце деревни. И идти по темноте до него было бы равносильно самоубийству. Да и просто потерей кучи времени.
Потому все, кто хотел сходить на могилу к умершему родственнику или знакомому, обязаны была пройти пару километров до цели. Дорога располагала к размышлениям и воспоминаниям о том человеке, к которому ты шёл. Если направлялся к могиле не один, то можно было ещё и с собеседником обсудить умершего родственника. В общем, каждый мог настроиться на встречу с тем, кого давно не было в живых, так, как считал нужным. Даже если просто шёл посидеть в тишине и мысленно поговорить со своим родственником. В этом плане куда ни плюнь – везде куча плюсов.
