Лена уходила в смешанных чувствах – радости за свою бывшую школьную учительницу и тревоги. Она, в отличие от администратора, иллюзий насчёт подобного рода сыновей не питала. И насчет рака тоже.
На работе Ленина тревога за Людмилу Исааковну сменилась тревогой за Сергея. Первые дни после собеседования он ходил, расправив плечи. Ответа на жалобу всё не было. Это было странно. Он утешал себя мыслью о том, что письмо проходит какие-то инстанции, убеждал себя, что был прав. Он не подозревал о том, что на сигнал отреагировали в тот же день, как он отправил письмо.
В кабинете Димы раздался телефонный звонок. Москва, Минэнерго, Власов.
– Добрый день, Дмитрий Алексеевич. Это Власов, – прозвучал знакомый голос в трубке.
– Добрый, Лев Яковлевич, чем обязан? – ответил Дима.
Он не тратил время на церемонии. У него скоро Совет по Вышке. Его раздражала манера Власова тянуть паузы.
– Тут ко мне кое-что прилетело. Думаю, вам стоит знать.
Дима повесил трубку. Сукин сын. Он жаловаться решил. Ладно.
Плохое время выбрала Катя, чтобы заглянуть к мужу. Но уж больно хотелось посмотреть, как там обстоят дела. Ну, и лабутены показать офисным сучкам – Катя знала, Вика со Светкой оценят.
В приёмной она наткнулась на незнакомку. Красивая девка. Года двадцать два, не больше. Где старая Вика?
– Вы кто? – спросила Катя высокомерно.
– А вы? – не смутилась соплячка.
Юлю перевели из другого отдела. Она гордилась новым местом.
Катя одарила её взглядом, фыркнула и направилась к Диме в кабинет. Юля побежала наперерез.
– Дмитрий Алексеевич занят. Вы записаны?
– Я жена Дмитрия Алексеевича.
Припечатала Катя и вошла. Юля открыла и закрыла рот. Жена – это святое. Она по прежнему руководителю знала.
Дима поднял глаза от бумаг:
– Тебе разве не сказали, что я занят?
И всё.
Катя вышла.
Юля, конечно, слышала.
Сверкая лабутенами, которые некому было оценить, потому что эта малолетка, наверное, даже не знает цену таким вещам, Катя слышала вслед хохот и насмешки, слышала их только она. В офисе давно никто не смеялся, даже не улыбался.
На совещании инвесторов Дима предоставил все отчёты, решили, что пора возвращаться на объект и запускать Вышку. Костик отчитался сухо. После совещания Корзуновы и Дима остались в переговорной.
Предстояло обсудить доли. Вернее, всё было уже обсуждено. Чисто формальности. Когда закончили, старший Корзунов поинтересовался.
– Какие будут поручения?
– А какие поручения, всё готово к запуску Вышки, вот и летите туда, папа. Я тут с кадрами закончу, а то распустились совсем.
Он посмотрел на Костика, тот стоял как ни в чём не бывало. Ни в тот день, ни в последующие ни слова о Вике. А ведь Дима ждал, что тот если в драку не полезет, то хоть попросит за свою любовницу. Дима был сильно разочарован.
Он вернулся домой поздно. Ужин, как всегда, был на столе. Всё, как он любит. Катя давно не готовила, заказывала в ресторане, разогревала только и красиво сервировала стол. Дима подмены не чувствовал, а может, ему было всё равно.
– Ты чего заходила, что-то хотела? – спросил он, жуя.
– Просто заглянула. соскучилась по нашим. У вас там смена кадров?
– Есть немного, – ответил Дима, не переставая жевать.
– Как там Лена?
– Отлично справляется.
– Мне скучно, знаешь. Может, мне найти работу? – спросила Катя.
«Может, ты начнешь проявлять ко мне хоть какие-нибудь чувства? Хоть какие-нибудь», – хотела сказать она. Не сказала, но куриная гузка вместо губ на её личике, это было что-то новое для Димы. Претензии? Эта моль смеет за его деньги выкатывать ему претензии?
Она определенно начала его раздражать.
– Может, тебе съездить отдохнуть? – спросил он и встал из-за стола.
Катя осталась с каменным лицом. Может быть.
Что там в салоне говорили про инновационный prevent age курорт премиум-класса на берегу финского залива? В самом деле, место пафосное, и платье выгуляет. Следующим утром водитель отвез её в отель, и Дима пил кофе дома, а не на работе, наконец, в приятном одиночестве.
Служебный мерседес привёз Катю в отель, в багажнике лежали два чемодана, набитых обновками. Её разместили в шикарных апартаментах, познакомили с личным куратором-физиотерапевтом в белоснежном халате. Она прошла комплексное медицинское обследование.
– Можете снять трусики?
– Конечно.
Её здоровье в руках профессионалов, заверил доктор. Она обратила внимание, что руки у него крепкие, волосатые, с большими толстыми пальцами. По правде говоря, Кате физиологически хотелось секса. Мастурбацию она так и не освоила.
Катя пребывала в полном восторге от отеля. Ей назначили кучу диет и процедур, приятных, расслабляющих, поправляющих здоровье и нервную систему, что было весьма кстати. Водителя Николая она отослала. Она не собиралась пока уезжать отсюда. Наоборот, Катя всё больше входила во вкус. Пусть муж там командует своими, а она будет командовать тут. В Кате проснулась капризность. Недокапризничала. Недокомандовала. Она отрывалась на обслуге по полной. И фантазии о докторе в белом халате, его больших руках грели её сердце.
Лена регулярно ходила на работу. Но Ушаков её больше не вызывал. Она подозревала, что её контакт с Сергеем не остался незамеченным у Савельева. Тревога нарастала. Лена закурила, стоя у окна. Что это могло значить? Её размышления прервал звонок от Людмилы Исааковны. Та рассказала, что курс химиотерапии окончен.
Проходило тяжело. Но её Николсон справился. Лена поздравила от всей души.
– Старый боец! Значит, и кольца не за горами? – пошутила она.
Но Людмиле Исааковне было не до шуток.
Когда она привезла Николсона домой, серого, обессиленного, в купленной нарочно больничной коляске, на пороге их встретил сын. Он привел профессиональную сиделку с медицинским образованием и лицом немецкой овчарки. Сын ни разу не навестил отца в больнице. Ни разу. Он был занят – собирал бумаги о недееспособности отца и своей опеке над ним. Осталось всего две подписи. Там подпишут, как миленькие, подмажет.
Людмилу Исааковну выгнали из квартиры. Не драться же ей было с ними? А её герой не мог её защитить. Он с трудом мог открыть глаза.
Где она сейчас? В кафе, и не знает, куда ей идти. У Лены сжалось сердце.
Мичурин, узнав, тут же предложил Людмиле Исааковне пожить у него. Как кстати они с Леной съехались.
Людмила Исааковна, извинившись за беспокойство, осмелилась спросить про щенка.
