– У меня устоявшиеся вкусы, садиться за руль этой таратайки я считаю неприличным.
– Тогда конечно…
Машина наполовину показалась из гаража, а Берсеньев опять включил фонарик.
– Ну, вот, – сказал удовлетворенно. – Кто ищет, тот всегда найдет.
Я все-таки заглянула в гараж и увидела, что Берсеньев стоит над деревянным люком с металлическим кольцом посередине. На земляном полу он был прекрасно виден.
– Погреб? – спросила я, ответа на вопрос не требовалось, но недавнее беспокойство вернулось и с каждым мгновением увеличивалось, вот меня и тянуло к болтовне.
– Девушкам с неустойчивой психикой лучше держаться подальше, – ответил Берсеньев.
Рукой в кожаной перчатке он ухватился за кольцо и потянул на себя. Люк открылся, Берсеньев, встав на одно колено, заглянул вниз. На физиономии его появилась улыбка.
– Что там? – сбитая с толку, спросила я.
– Труп, естественно.
– И чему ты радуешься, придурок?
– Больше трупов, меньше подозреваемых.
Доверия он у меня никогда не вызывал, и я подошла к люку. Луч фонаря осветил фигуру женщины в черной дубленке со стразами, она лежала на правом боку, лица не видно, его закрывали длинные рыжеватые волосы. Я испуганно отпрянула, а Берсеньев, спустившись по лестнице в погреб, наклонился к телу женщины. Потом быстро выбрался наверх и закрыл люк.
– С покойницей мы были незнакомы, но смело можно предположить, что это наша Вера.
Появление трупа хоть и напугало, но не особенно удивило. Подсознательно чего-то в этом роде я ждала, правда, некая собственная заторможенность вызывала недоумение. По идее, следовало хлопнуться в обморок с перепугу, а я ничего, топчусь рядом. Надо сказать, трупы мне и раньше видеть доводилось. Некстати вспомнилась дурацкая песенка: «Если вас трамвай задавит, вы сначала вскрикнете, раз задавит, два задавит, а потом привыкнете». Похоже, как раз мой случай.
– Будем звонить в полицию? – спросила я, мысленно чертыхаясь. Отец мне голову оторвет. Где я, там непременно труп… Может, пора возвращаться к прежней профессии? Вакантные места в нашем ЖЭКе, надеюсь, еще есть.
– С ментами повременим, – ответил Берсеньев.
– Почему?
– Потому что убийца рассчитывал, что найдут ее здесь не скоро. Усыпим бдительность злодея.
– Оригинальный подход в следственной практике, – скривилась я. – Было бы логично заставить злодея нервничать.
– Кто ж спорит… – пожал плечами Берсеньев. – Но встречаться с ментами желания нет. А у тебя?
– Не могу сказать, что стремлюсь к этому всей душой.
– Будем считать, что соглашения мы достигли.
Берсеньев взял меня за локоть и повел прочь.
– Эй, а машина? Мы что, так ее здесь и оставим?
– А ты сообразительна… – хмыкнул Сергей Львович. Как видно, выражение моей физиономии этому противоречило, и он милостиво пояснил: – Позвоню ментам с городского телефона. Когда они сюда явятся, открывшаяся картина наведет их на мысль, что любители пошарить в чужих домишках забрались в гараж, решили угнать тачку, но тут от избытка любопытства заглянули в погреб, после чего поспешно смылись. Кстати, в машине могут быть пальчики нашего злодея.
– Поэтому ты и не сел за руль?
– Точно, моя догадливая подруга.
– Правильнее было бы позвонить сейчас…
– Кто спорит? Но правильно – не всегда верно.
Чтобы вернуться к машине, нам понадобилось всего несколько минут. Берсеньев завел мотор, развернулся, и вскоре мы уже двигались по шоссе.
– Мы даже толком не знаем, когда она исчезла, – сказала я, точнее, подумала вслух.
– Если верить Лехе, примерно две недели назад.
– А ты ему веришь?
– Не очень. Для таких, как он, время – понятие относительное. Но его слова подтвердила соседка, это уже кое-что.
– А Леха после девятого дня застал ее в слезах.
– Полина сказала, что последний раз видела Веру в приподнятом расположении духа. Значит, в промежутке между этими двумя событиями произошло нечто такое, что примирило Веру с окружающей действительностью. Учитывая ее проблемы, можно предположить: некто пообещал ей финансовую поддержку, о чем она и намекнула Полине.
– Деньги за молчание? Она кого-то подозревала… Как еще можно расценить ее слова «вдруг это я виновата».
– Но, поразмышляв, подозреваемый решил деньги не тратить и определил подругу в погреб, – кивнул Сергей Львович.
– Как думаешь, это тот самый тип, которого видели Леха и соседка?
– Ну, других-то кандидатов все равно нет, вот им и займемся.
– Ты бахвалился, что найти его будет нетрудно, – напомнила я.
– Беру свои слова назад. Велика вероятность, что он в бега сорвался. Но в одном мы можем быть уверены: убийства подруг связаны. И причину скоропостижного ухода из жизни надо искать в их прошлом.
В моих окнах горел свет, так что я не очень удивилась, застав в квартире сестрицу. Она сидела в кухне возле окна, сердце екнуло: вдруг Агатка видела машину Берсеньева? Время для объяснений самое неподходящее: на душе кошки скребли, оттого что мы оставили труп в погребе, не сообщив в полицию. Мне-то, начинающему юристу, хорошо известно: поступать так не следовало. Теперь еще и Агатка…
– Привет, – сказала она. – У тебя мобильный выключен.
– Забыла подзарядить. – Я села на стул вполоборота к Агатке как была, в пальто и сапогах, отводя взгляд с видом нашкодившей кошки.
– Судя по твоей физиономии, похвастать тебе нечем, – сказала сестрица.
– Как посмотреть…
– Да? Что ж, рада за тебя… – Она поднялась и направилась в прихожую.
– Ты куда? – спросила я.
– Домой, естественно. Я, знаешь ли, за тебя беспокоилась. Оказалось, ты в надежных руках.
– Ты какие руки имеешь в виду? – Я досадливо покачала головой, сестра, конечно, не заслуживала, чтобы я так с ней разговаривала.
– Это ведь его машина? – Агатка замерла напротив, привалившись к стене и сложив руки на груди. Голос звучал спокойно, без язвительности, особого любопытства в нем, кстати, тоже не было. Просто интересовался человек из вежливости.
– Ты о Берсеньеве?
– А о ком еще? Ладно, спокойной ночи. – Она сделала шаг, а я поднялась ей навстречу.
– У обвиняемых есть право на последнее слово. Давай я им воспользуюсь.
– Я хочу спать. И, честно говоря, сомневаюсь, что ты скажешь что-то путное.
– Но попытаться я могу?
– Валяй, – вздохнула Агатка, вновь устраиваясь за столом.
Я сняла пальто, бросила его на свободный стул, стянула сапоги. Агатка ждала без признаков нетерпения. Сестрица у меня кремень.
