– Мне нужно съездить в Калининград, – заявил Меркурьев.
– Прямо сейчас?! Да ладно, вот дождь зарядит, тогда и поедешь! Сегодня в самый раз гулять, а не раскатывать!
– Мне сегодня нужно.
– А вы на машине? – подала голос Лючия.
Меркурьев оглянулся на нее.
– Нет, я не на машине.
– До Калининграда далеко, – словно предупредила она. – Если хотите, я завтра могу прихватить вас с собой. Я собираюсь завтра в город.
Ах, какой голос! Ну что за голос! Так бы закрыть глаза и слушать. И ждать, когда нежная рука погладит его по щеке, пройдется по шее…
Василию Васильевичу стало жарко.
– А вы… на машине? – выдавил он из себя.
Лючия улыбнулась:
– Ну, конечно. Белый автомобиль перед входом. Не обратили внимания?..
Меркурьев вдруг отвлекся от ее чар.
Если на «Кадиллаке» приехала Лючия, на чем тогда приехал Емельян Иванович? Меркурьев открывал ему дверь, и на площадке была одна-единственная машина, этот самый «Кадиллак»! Меркурьев подумал еще, что маленький человечек сам привел такую огромную машину, и удивился этому. Или Емельян Иванович со своим ковровым саквояжем приехал на автобусе и шел по липовой аллее пешком? Мимо букового леса, через ручей – не очень-то и близко!..
– Васенька, овсянки? – Озабоченная Нинель Федоровна положила ему на тарелку рогалик. – Наша овсянка – целебная. Съешь, и сил прибавится!
– Спасибо, Нинель Федоровна.
– Вась, – подошел Виктор Захарович, – ты доедай давай, и пойдем к тебе в комнату. Я этого Александра Федоровича вызову якобы по делу, а ты дверь быстренько запрешь, чтоб он обратно не ворвался.
– Прекрасный план, – оценил Василий Васильевич.
– А как по-другому, Вась?
– Кто такой Александр Федорович? – заинтересовалась Софья.
Объяснения хозяина Меркурьев пропустил мимо ушей.
В голове у него был сумбур – дверь, которая утром оказалась заперта, но ее никто не запирал, машина, на которой приехала Лючия и, следовательно, не мог приехать Емельян Иванович, вылазка покойного Ванюшки – в самую темень, на заброшенный маяк! – непонятные разговоры в коридоре, где уж точно никто не мог разговаривать, Антипия, оказавшаяся мошенницей.
Впрочем, он с самого начала подозревал ее в мошенничестве!..
После завтрака он пойдет и проверит стол в гостиной, вот что. Наверняка к нему подведены какие-нибудь хитроумные механизмы, которые стучат и крутятся, и вздрагивают. В общем, производят магическое впечатление на обычных, не слишком отягощенных интеллектом граждан!..
Себя Василий Васильевич считал образованным интеллектуалом.
Меркурьев доел овсянку и пожалел, что порция маловата. Он не любил каши и никогда их не ел, но эта на самом деле оказалась вкусной.
– А я, кстати сказать, жаловаться хотела, – говорила между тем Софья. – Этот ваш громила, Александр Федорович, да? Так вот, он утром ко мне в номер вломился! Натурально! И еще с бутылкой! Я так испугалась, ужас. Закричала даже!
– Это он меня искал, – вставил Меркурьев. – Хотел чокнуться за упокой души.
Софья посмотрела на него как на полоумного.
– Ты что? – сказала она с величайшим презрением. – За упокой не чокаются!..
– Ну, за здравие остальных. Кто пока еще не помер.
– Вот тебе весело, а мне что-то совсем не весело!.. Он приперся, прямо в комнату полез, где, говорит, дядя? А я ему: какой еще дядя, тоже мне, племянник нашелся! Пошел вон, а то полицию вызову!..
– Уж вы нас извините, – пробормотал Виктор Захарович. – Это наш недосмотр, гости отдыхать должны, а мы не обеспечиваем…
– Так вот будьте добры, обеспечьте! – приказала Софья. – Мало ли кто ко мне в дверь станет лезть, а я что? И так обстановка миленькая – вчера своими глазами труп нашла, сегодня какой-то племянник в дверь лезет, дядю ищет! А я деньги платила за что? За то, чтоб у меня все условия были!
– Будут, будут условия, – заверил Виктор Захарович. – С трупом, конечно, неладно вышло, но у нас в гостинице всегда полный порядок…
– Да! Вижу я ваш порядок!..
Тут двустворчатые двери распахнулись и в гостиную влетела Кристина по прозвищу Мышь.
С разгону она промчалась прямо на середину комнаты и замерла возле стола вещуньи.
Все повернулись в ее сторону.
– Что такое? – пробормотал Виктор Захарович и переглянулся с Меркурьевым.
– Кольцо, – выговорила Кристина, и лицо у нее задрожало. – Мое кольцо. Изумруд. Он пропал. Я все обыскала, его нет.
Кто-то вскрикнул, а Меркурьев вскочил с места.
Вскрикнула Антипия. Теперь она закрывала рот обеими руками, в глазах у нее был ужас.
– Это плохо, – проговорила она словно через силу, отняв от губ руки. – Это очень плохо!.. Вы даже не можете себе представить!..
Глаза у нее загорелись, под стать нарисованной на лбу точке, и трехглазое помертвевшее лицо показалось Меркурьеву жуткой маской.
– Его никто не мог взять, – продолжала вещунья. – Его охраняют.
– Кто? – спросил Стас насмешливо. – Дух Канта?
Антипия оглянулась на него и всеми тремя глазами уставилась на Кристину.
– Ты… хорошо искала? Может, оно не пропало?
Кристина боком села за ее стол и махнула рукой:
– Да я все осмотрела, даже ванную! Оно у меня всегда на одном месте лежит, на тумбочке, рядом с кроватью. И дома так же лежит, всегда с правой стороны!
– Может, с руки обронила? – осторожно предположил Виктор Захарович, на которого свалилась новая неприятность, средь бела дня драгоценное кольцо пропало! – И не заметила?
– Я его сняла, – сказала Кристина. – Я на ночь его снимаю, оно слишком большое. И положила на столик. Утром умываюсь, собираюсь и надеваю кольцо. Всегда. Каждый день с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать лет.
– Почему восемнадцать лет? – спросил Василий Васильевич.
– Потому что так положено, – сказала Кристина горестно и обвела всех умоляющим взглядом. – Оно не может пропасть, правда. Если кто взял, отдайте. С ним лучше не связываться, правда.
– Что ты заладила: правда, правда, – в сердцах сказала Софья. – Мало ли, сунула куда-нибудь. Ну а если украли, выходит, здесь притон какой-то, а не гостиница!
– Час от часу не легче, – пробормотала Нинель Федоровна и аккуратно поставила на сервировочный столик медный кофейник, из которого разливала какао. – Виктор Захарович, вызывай полицейских.
– Нет! – на этот раз вскрикнула Кристина.
– Что такое?!
Она тяжело задышала, глаза налились слезами.
