– На третьем.
Она вызвала лифт и осталась на площадке, а мы поднялись на третий этаж.
– Ты произвел впечатление, – съязвила я.
– Дамочки в возрасте от меня в восторге.
– Я имела в виду пекинеса…
На лестничную клетку выходило четыре квартиры, нужная нам справа, возле лестницы. Я потянулась к звонку, совершенно не рассчитывая на удачу, но Берсеньев неожиданно перехватил мою руку и сделал знак молчать.
Он стоял прислушиваясь, свой слух я тоже напрягла, но напрасно. Только хотела спросить, что его заинтересовало, но он вновь призвал меня к молчанию и выразительно взглянул на дверную ручку. Меня тут же бросило в жар. Дверь была прикрыта неплотно. Ух, до чего ж я не люблю незапертые двери. Как правило, за ними любопытствующих граждан ожидает крайне неприятный сюрприз.
Берсеньев, склоняясь ко мне, шепнул в самое ухо:
– Поднимись этажом выше и позвони на домашний телефон.
Он занял позицию на площадке слева от двери, а я резво припустилась по лестнице. То, что Берсеньев в квартиру попасть не спешил, меня, скорее, порадовало, но и удивило. Я набрала номер домашнего телефона и немного послушала гудки, убеждая себя, что повода для беспокойства пока нет. И нечего каркать. Вера могла заглянуть к соседке на пять минут, вот и оставила дверь открытой, а задержалась гораздо дольше, как это обычно бывает.
Тишину подъезда нарушил некий звук, вроде бы дверь скрипнула. Я перегнулась через перила, решив взглянуть, чем там занят Сергей Львович, но тут стало ясно: появился персонаж куда интереснее. Звук я распознала правильно, это действительно скрипнула дверь, причем дверь двенадцатой квартиры. Теперь она была приоткрыта, через мгновение на лестничную клетку бочком выскользнул тип в черной кожаной куртке поверх толстовки, с капюшоном, надвинутым на глаза, скрывающим лицо мужчины. Я, пятясь задом и стараясь делать это беззвучно, поднялась еще на две ступеньки, чтобы он меня не заметил, он воровато оглянулся, а я, сделав следующий шаг, потеряла его из вида.
Берсеньева скрывала приоткрытая дверь, я понятия не имела, как он собирается поступить, и очень надеялась, что он знает это лучше меня. Дверь захлопнулась, а вслед за этим кожаный помянул чью-то маму, и стало ясно: на присутствие Берсеньева обратили внимание, а значит, и мне прятаться ни к чему. Я бросилась вниз и увидела, как тип в кожанке бежит по лестнице, Сергей Львович устремился за ним, но, вместо того чтобы устраивать соревнования в беге, изловчился и пнул беглеца, угодив каблуком аккурат ниже спины. Надо думать, пинок вышел впечатляющий, на ногах кожаный не удержался, пролетел немного вперед и рухнул на вытянутые руки. Берсеньев мгновенно оказался рядом, двинул парню ногой по ребрам, потом ухватил его за ворот куртки, заставив приподнять голову, и спросил заботливо:
– Не ушибся?
Парень, очумело моргая, вряд ли особо хорошо понимал, что происходит, но уже забеспокоился.
– А в чем дело? – смог-таки произнести он, правда, с трудом.
Берсеньев совсем невежливо придавил его коленом. И собственная поза, и тем более колено Берсеньева беглецу совсем не нравились.
– Вот ты нам сейчас и объяснишь, – ответил Сергей Львович. – И не вздумай меня злить, не то покалечу ненароком, со мной такое бывает.
Он убрал свою ногу и рывком поднял парня с пола. Капюшон сполз с его лица, и я смогла разглядеть кожаного: он оказался мужчиной лет тридцати пяти с изрядно поредевшими волосами и опухшей физиономией. Подобные типы часто пасутся поутру возле пивной. Когда-то мой сосед Петр Алексеевич сильно злоупотреблял и в нашей общей кухне любил устраивать посиделки с друзьями. Все они, независимо от возраста, казались родными братьями, и этот вполне мог влиться в их дружную семью.
Берсеньев, должно быть, ожидал увидеть колоритного злодея, и вид его несчастной жертвы вызвал у него легкое недоумение. Его это скорее разозлило. Он потащил слабо сопротивляющегося кожаного к квартире, тот, срываясь на визг, вопрошал:
– Что за дела, мужик, а? Чего надо-то?
Я подергала дверь и убедилась, что она заперта.
– Хозяйка где? – спросила сурово.
– Не знаю… то есть сейчас придет, наверное.
– Открывай дверь, – приказал Берсеньев.
– Так я…
– Открывай, или сдам тебя ментам…
– А чего мне ментов бояться, – загундосил кожаный, но тут же вздохнул, может, вспомнил чего, а может, просто решил, что встречаться с ними излишне.
Пошарил в кармане и достал ключ, взглянул мутно, вставил ключ в замок и открыл дверь.
– Заходи, – приветливо предложил Сергей Львович, кожаный вошел в прихожую, Берсеньев шагнул следом, нащупал выключатель и включил свет. Я прикрыла дверь и замерла у порога, ожидая, что будет дальше.
Дальше было так. Берсеньев двинул слегка расслабившемуся парню кулаком в челюсть, и тот оказался на полу. Тряс головой и тихонько поскуливал.
– Проверь квартиру, – кивнул мне Сергей Львович.
С некоторой опаской я заглянула в кухню, потом в гостиную и спальню, везде включая свет. Квартира в образцовом порядке, хозяйка отсутствовала, что вызвало вздох облегчения сразу по двум причинам: прежде всего обошлось без трупа, а такой возможности я не исключала, вторая причина: хозяйка, живая и здоровая, нашему вторжению вряд ли бы обрадовалась, и тогда полиции стоило бы опасаться нам. Я вернулась в прихожую, где Берсеньев замер над поверженным врагом, тот елозил на полу, пребывая в размышлении: стоит подняться или лучше дождаться команды.
– Все нормально, – сказала я.
– Конечно, нормально, – вскинулся кожаный. – Ты что творишь, мужик? Кто ты такой, твою мать?
– Оставь маму в покое, – посоветовал Берсеньев и тут же скомандовал: – Встать, руки за голову, лицом к стене.
Кожаный резво вскочил, развернулся к стене, но промолчать не мог и задал риторический вопрос:
– Чего ты хочешь?
На что Берсеньев тут же ответил:
– Смерти твоей, придурок, – перехватил руки кожаного и сцепил их на его затылке. – Дернись хоть раз, и считай, что билет на небеса у тебя уже в кармане.
– Я не понял, вы кто такие… если у Верки проблемы, так я не при делах…
Берсеньев не обращал внимания на его вопли, быстро обыскал кожаного, извлек из кармана куртки пятьдесят тысяч крупными купюрами и сунул их пленнику под нос.
– Откуда наличность?
– Это мое… я зарплату получил…
– Да ты, брат, олигарх… – Во втором кармане оказались две золотые цепочки, серьги и три кольца. – А это ты носишь на память о былых возлюбленных? Звони в полицию… – повернулся ко мне Берсеньев. Я шагнула к телефону, который стоял на тумбочке, а кожаный заволновался:
– Чего сразу в полицию… давай поговорим по-хорошему.
