– А Денис?
– А при чем тут Денис?! – даже возмутилась бабушка Галина, как бы отметая его присутствие напрочь. И продолжила о своем: – Я считаю, что наша встреча с Крыленко – большая удача. Он в те времена, когда, как вы говорите, «Коршун» похитили, не работал. Значит, ответственности за те события не несет. И сейчас как раз прошлые авгиевы конюшни разгребает. Поэтому сможет, я думаю, всем нам помочь. В общем, завтра ровно в восемь тридцать утра – в офисе Главкосмоупра. И пожалуйста, не опаздывай. Приди лучше за полчаса до встречи, как минимум. Пока пропуск выпишут, пока дойдем до кабинета. Времени мало дают, как я сказала. Что такое – четверть часа! С нами сам Хрущев – и то дольше беседовал.
– Да усвоила я все, – огрызнулась я, а сама непроизвольно подумала: «Как удачно, что я, как знала, перед такой встречей и стрижечку сделала, и маникюрчик».
Денис между тем рылся в инете в поисках инфы на Крыленко.
Когда мы рассчитались, он продолжил это свое занятие – и дома тоже от телефона не отрывался.
Зато после изысканий сделал мне исчерпывающий доклад:
– Крыленко еще за глаза называют Рыленко. Типичнейший конъюнктурщик и приспособленец нового времени. Из семьи советской элиты. Родился в шестьдесят втором, закончил спец-школу с французским уклоном, учился в школе юного журналиста при журфаке МГУ, потом туда поступил, на международное отделение.
– Редкое сборище мажоров, – кивнула я, – у нас один такой в головном офисе работает. Амбиций в сто раз больше, чем амуниции.
– Так вот, Крыленко, пишут, после МГУ пытался поступить в разведку КГБ – ясное дело, зачем оно надо было в советские времена: присосаться к загранке – однако его не взяли. Окончил университет марксизма-ленинизма, вступил в КПСС. Всячески, короче, пытался вписаться в советскую систему. Потом, когда Союз рухнул и начались смутные времена, стал свои партии организовывать. Русскую идею педалировал: Россия для белых, и все такое. «Зиги» на парадах бросал. В Приднестровье с автоматом бегал, с генералом Лебедем познакомился. Под «русским соусом» избрали его депутатом Госдумы. И вот в конце девяностых он наконец исполнил свою юношескую мечту – ввинтился во власть. Теперь другую, не советскую, но какая там ему разница? И как до власти дорвался, оттуда больше не выбирался – теперь один высокий пост на другой сменяет, да должности все сладкие, лакомые, на виду. То в Париже, то в Брюсселе. Теперь вот Главкосмоупр ему отдали в окормление. Поэтому резюме мое такое: жук еще тот. Но «Коршун» реально похищали (если похищали) не при нем. Может, и разберется Крыленко в ситуации?
А потом вдруг Денис спросил:
– Значит, меня вы сочли идти к нему недостойным?
– Не я распоряжаюсь. Бабушка Галина у нас Бисмарк.
– Может, тогда на завтрашней аудиенции замолвишь перед Рыленко за меня словечко? Чтобы он мне режим наибольшего благоприятствования на «Восточном» космодроме включил?
Мне предложение Дениса совсем не понравилось: во-первых, я очень не люблю мужчин, которые пытаются свои проблемы с помощью женщины решить; во-вторых, и знакомы мы не слишком долго для подобных просьб; а в-третьих, прозвучала идея в его устах довольно жалко. Но вслух я сказала:
– Может, если к слову придется. Но мы ведь с Крыленко совсем по другой теме встречаемся.
– Ладно, забудь.
Наутро Денис проводил меня практически до места. Как оказалось, мы погуглили, штаб-квартира Главкосмоупра расположена совсем рядом с моей квартирой, буквально в шаговой доступности. Не доходя даже до следующего метро «Проспект Мира» – удивительное совпадение для громадной Москвы.
Никто за нами не следил. Возможно, потому что они и так знали, куда мы идем.
Главкосмоупр располагался в здании, построенном по моде советских восьмидесятых годов: как бы чешская люстра, повешенная вверх ногами – каждый следующий этаж чуть шире, чем нижний. И узкие бойницы окон, словно намекающие на секретность и необходимость при случае держать оборону.
В холле перед охранниками мы встретились с дедом Владом и бабкой Галиной. Дед надел свой лучший костюм и (разумеется) галстук. Бывшая космонавтка тоже успела сделать укладочку и маникюрчик и вообще выглядела весьма авантажно. Денис сказал, что ждать меня не будет, у него дела, в общем, увидимся вечером. Мы с ним распрощались.
Пропуска нам заказали, пришел безмолвный провожатый и вознес нас на лифте в пентхауз. Трое посетителей: доктор технических наук, профессор Владислав Иноземцев, кандидат филологических наук, доцент Галина Иноземцева – и я, рядовая-необученная.
В прихожей с двумя секретаршами нас промариновали в итоге часа полтора. Все было культурненько: «Хотите чаю, кофе?» Альбомы, журналы на космическую тематику – но я видела, дед Влад под конец стал внутренне закипать. Шепнул Галине: «Даже Сергей Павлович (имея в виду, конечно, Королева) себе такого не позволял», – а бабуля только с грустной полуусмешкой развела руками: типа, что делать, где сейчас тот Королев, пришли совсем другие люди.
Наконец нас пригласили.
В громадном хайтековском кабинете по столам и полкам стояли модели космических ракет – теперь, после поездки на Байконур, я их даже смогла отличать одну от другой: «Союз», «Зенит», «Протон». Имелся также изготовленный с большим искусством «Коршун». По стенам висели огромные фотографические портреты Королева, Циолковского и Гагарина.
Рыленко вблизи оказался здоровенным детиной с телом и лицом человека, умеющего и любящего хорошо покушать и выпить. Когда мы вошли, он всячески демонстрировал озабоченность державными делами: смотрел одновременно в монитор, на экран планшета и в бумаги. Впрочем, он даже заметил, что мы вошли, поднялся навстречу и пожал нам, всем троим, руки, начиная с дам. Пригласил сесть.
Рассказывать взялся дед Влад, и получалось у него четко, по-преподавательски, безо всякой старческой ригидности. Начал он с конца: в своем доме убит заслуженный работник отрасли, подполковник в отставке Радий Рыжов. До этого подобная участь – зарезаны в собственной квартире – постигла на Байконуре подполковника в отставке Талгата Садыкова и бывшего сотрудника космодрома Юрия Корчнева. Возможно, это связано с расследованием, которое проводил Талгат Садыков. Оно посвящено тому, что двигатели «Родины» и боевой, летавший «Коршун» были однажды под покровом ночи похищены и переданы китайцам.
Крыленко выслушал нас со вниманием. Потом промолвил:
– Я вас понял. И вот что хочу сказать. Только, что называется, офф-зе-рекордс. Не для записи и не для передачи. Я от своих слов всегда, если что, отрекусь. Дело заключается в том, что по негласной договоренности на самых верхах «Коршун» и движки для «Родины» действительно были проданы китайцам. – Мы в изумлении переглянулись. – Да, это скрыто от широкой публики. Но этот факт известен в узких кругах многим. И не думаю, что это та информация, за которую могут убить.
– Как это вообще возможно было? – пораженно выдавил из себя Владислав Дмитриевич. – Тайком, под покровом ночи? Продать и вывезти боевой «Коршун»?!
