Бегло пробежав по содержимому папки глазами, я наткнулась в конце на дату. Отчет был сделан в конце прошлого месяца, стало быть, около двадцати дней назад. На белой бумаге черным были скупо выведены все сведения обо мне: где родилась, где училась, информация о родственниках. Фотографий не было, и слава Богу. Помимо папки, в ящике обнаружился пистолет.
Получается, Тина в своих утверждениях была права. Глеб решил все взять в свои руки, и разузнал мою подноготную перед тем, как начать ухаживать за мной? Но почему он тогда не действовал? Нет, интерес Глеба я замечала всегда: как он смотрел, ненавязчиво предлагал свою помощь, подвозил пару раз до дома. Но никогда Глеб не приглашал меня на свидания! И словом не обмолвился о ярой симпатии ко мне.
Засунув папку обратно, я выскользнула из чужой спальни, заперев ее на ключ. Дальнейшие часы прошли в скуке: я читала книжку, Марта без остановки разговаривала по телефону, решая организационные моменты, а Тина увлеченно ругалась на кухне, поставив перед собой цель: приготовить самое вкусное в мире блюдо. А точнее — борщ.
— Почему борщ? — спросила Марта, на мгновение отлипнув от телефона.
— Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — подняла вверх указательный палец Тина. Палец был красным от свекольного сока. — А путь к сердцу русского мужчину — через борщ.
— Так это же украинское блюдо, — удивилась Марта, и тут же получила шлепок кухонным полотенцем.
— А ты не умничай. Украинское или нет, мне пофиг. Главное, чтобы Максу… Ребятам понравилось.
Марта пожала плечами, и вернулась к своему телефону, а Тинка задумчиво мешала ложкой розовое варево в кастрюле.
— Попробуй, — ткнула она в меня ложкой. Я недоверчиво принюхалась: запах был вроде ничего.
— Пробуй, — с угрозой повторила Тина, и я повиновалась. Язык обожгла горячая жидкость и вскоре в какофонии вкусов я смогла распознать картошку, томаты и перец. Много перца. Поперхнувшись, я закашлялась и ринулась за водой.
— Не понравилось? — огорчилась Тина и хлебнула свое варево. Глаза подруги округлились, а сама она стала похожа на филина. — О-о-о!
— Боже мой, — вторила я, жадно глотая водичку.
— Что это с вами? — на кухню вошла Марта и с подозрением уставилась на наши перекошенные лица.
— Суп, — выдавила я. — Переперчен.
— Сильно?
Не дожидаясь ответа, Марта решительно зачерпнула булькающий суп, и отправила ложку в рот. Мы с Тинкой замерли: я — с бутылкой минералки, она — с пакетом молока.
— Сильно, — вынесла вердикт Марта, скривившись. — Есть невозможно.
— И что делать? — запаниковала Тина. — Может, укропчику?
— Дура что ли? — рявкнула Марта. — Лей еще воду.
— Надо риса насыпать, — вклинилась я.
— В борще не может быть риса.
— Надо в марлю завернуть.
— Лучше целую картошку положить, она перец впитает.
— Нет, лучше сахар.
Споря до хрипоты, мы не заметили, как входная дверь открылась, и в кухонном проеме возникло удивленное лицо Гриши.
— Что за сыр-бор, девчонки?
Мы разом замолчали и уставились на Григория. Пользуясь моментом, тот полностью вошел на кухню, а следом за ним появился недовольный Мирон и веселый Макс.
— Пахнет съестным, — радостно оповестил он. — Что это у вас? Борщ?
— Ага, — кивнула Тина с несчастным видом. — Только он немного…
— Островат, — нашлась я. — Это по особому рецепту.
— Да, — защебетала Марта. — Мексиканский борщ.
— Надо пробовать, — потер руки Гриша и сел за столом. — Мирон, Макс, присоединяйтесь.
Взгляд Ворона метнулся к ополовиненной бутылке минералке, затем — к пакету молока, и наконец, посмотрел в мои честные глаза.
— Спасибо, но я откажусь, — ухмыльнулся Мирон.
— А я угощусь, — заявил Макс, от чего Тина побледнела. Дрожащими руками разлив суп по тарелкам, подруга поставила их перед гостями и шмыгнула к раковине, а мы с Мартой во все глаза уставились на мужчин. Радостно улыбаясь, Стрелок засунул целую ложку борща в рот, и задумчиво прожевал. Гриша повторил его маневр, и моментально покраснел.
— Кто готовил? — поинтересовался старший Бельский.
— Я, — призналась Тина дрожащим голосом. — Невкусно?
— Э-э-э… Необычно, — выдавил Гриша и мученически съел вторую ложку.
— А по мне, так очень вкусно, — заявил Стрелок, и с удвоенной силой заработал ложкой. Я затаила дыхание, а Тина в изумлении открыла рот, наблюдая, как стремительно пустеет тарелка Макса.
— Марта… — проблеял Гриша, поглядывая на свою порцию. — Кажется, ты хотела о чем-то поговорить?
— Ага, — кивнула Рузина, сообразив, что ненаглядного надо спасать. — Пойдем.
Из-за стола Бельский вылетел пулей, а я тихонько спросила у Мирона:
— А где Глеб?
— На базе остался. Следов Валевского там нет, но на всякий случай решили оставить ребят. Мало ли, — равнодушно отозвался тот. — Макс, если ты насытился, то поехали. Еще полно дел.
Подмигнув Тинке, Стрелок направился вслед за братом, и мы остались вдвоем.
— Слушай, он все съел, — растерянно сообщила подруга.
— Вижу.
— И даже не поперхнулся.
— И пуля его не берет, и даже твой суп. Может, он вампир?
— Иди ты, — разозлилась Тина и тут же на ее глаза навернулись слезы умиления. — Если съел, значит, не все потеряно. А что там про Глеба?
— Мирон сказал, что Глеб на базе остался.
— Это хорошо или плохо?
— Плохо.
— Почему?
— Да потому что, — рявкнула я, а потом более спокойно ответила: — Если Валевского там не было, то они просто теряют время.
— Так может он там был. Просто уехал.
— Следы бы остались. И не уехал бы он, — возразила я, а сама пошла на второй этаж. Тина бежала рядом. — У вас в городе одна база?
— Одна, — подтвердила Тина. — Кульминка. А что?
— Карта города есть?
— Есть, — Тина сбегала куда-то за картой, и вернулась в комнату. Мы разложили карту на полу и принялись ее увлеченно изучать. Время от времени я тыкала пальцем в какое-то место, а Тина поясняла, что это.
— Тут? — я ткнула пальцем в серую точку посреди леса.
— Дачный кооператив, — охотно ответила подруга. — Старый. Там многие дома заброшены, а часть сдается.
— Почему?
— Да там… — Тина наморщила лоб. — Неприятная история. В этом поселке дачка имелась у священника. Говорят, самая вычурная и красивая была. Ну а потом священника того поймали: он, оказывается, в подвале дома проводил какие-то сатанинские обряды, и жертвоприношения. Пятерых человек заколол, и всю кровь выпустил. Вот. Местные-то в основном старики, верующие, ну они и бросились оттуда прочь. Аура нехорошая и все такое.
