— Нет. Вернее, мне бы хотелось поговорить с тобой — не сомневаюсь, даже короткий диалог доставил бы мне массу эмоций, однако не смею тебя задерживать. Ты ведь куда-то собиралась?
— Не твое дело, — машинально огрызнулась я. Влад, до этого момента сидящий в кресле, как-то резко поднялся всем телом, и через секунду оказался передо мной. Я вжалась в стену, задержав дыхание, а он провел рукой по моему лицу, словно рассматривал неведомую зверушку.
— Поторопись, — прошептал Влад.
— Я не могу оставить тебя в доме.
— Я выйду с тобой. Комнату можешь закрыть.
Под чутким присмотром я заперла дверь, и мы вылезли через окно, спрыгнув на землю. Темная иномарка стояла перед соседним домом, уткнувшись мордой в кусты.
— Охрана у вас ни к черту, — весело заметил Влад. — Даже удивлен, зная Мирона.
— Ты его знаешь? — тут же уцепилась я за возможность. Влад рассмеялся, погрозив мне пальцем.
— Так не пойдет. Я не задаю вопросов, куда ты отправилась ночью с пистолетом, и ты не спрашивай много. Подвезти тебя?
— Да, — кивнула я. Могла бы не соглашаться, но я была уверена, что Влад последует за мной. К тому же его лицо… Эта странная полуусмешка-полуулыбка, две ямочки на щеках и ярко-голубые глаза. Я была почти уверена, что видела его раньше. Или кого-то, сильно похожего на него…
— Куда? — коротко спросил Влад, заведя мотор. Я произнесла название кооператива, и машина, сыто заурчав, двинулась с места. Фары Влад не включил, но это не помешало нам вырулить на дорогу, а затем добраться до Кульминки за считанные минуты.
— Где?
— Тут останови, — я невежливо ткнула пальцем в покосившуюся табличку, на которой было криво выведено «Кульминки», а ниже детским почерком приписано «Обитель Зла». — Я прогуляюсь.
— Желание дамы — закон, — кивнул Влад, остановил машину и закурил, пуская дым в приоткрытое окно. Я взялась за ручку, но выходить не спешила.
— Скажи, кто ты.
— Не скажу, — отрезал Влад. — Сама догадайся.
— Тогда скажи, зачем вколол Марте снотворное, — не сдавалась я.
— Если скажу, ты сразу поймешь, — выпустил струйку дыма Влад. Обернувшись, он хитро подмигнул мне. — Ты не опоздаешь на встречу?
— Тот, кого ждут, не может опоздать.
— У тебя появился третий воздыхатель?
— Не совсем. Скорее, бывший поклонник.
— Ну-ну. Подождать тебя?
— Не стоит, — отказалась я, и вылезла из машины. Подумала, что Влад вряд ли уедет, но он тут же, опровергая мои мысли, развернулся и плавно покатил прочь.
— Придурок, — высказалась я вслух и пнула лежащий камень. А потом зашагала по протоптанной дорожке, ведущей к дому маньяка-священника.
Ночь в Кульминке была холодной. На небе ярко сияли крупные звезды, какие увидишь только загородом. Ежась от ветра и гробовой тишины, которая навевала тоску и заставляла вспоминать все просмотренные фильмы ужасов, я бодро топала к месту, где притаился Валевский. Выглядел мой поступок, конечно же, детским, самонадеянным и безрассудным — еще много эпитетов можно было бы подобрать, но в глубине души я знала, что поступаю правильно. Было подло взваливать все проблемы на Глеба, веря, что он разберется со всем в одиночку, а также постоянно лгать, утаивая важные факты моей биографии.
«Я сама со всем разберусь», — мысленно сказала я, и на душе стало веселее. «А потом с чистой совестью выйду замуж за Глеба».
Дом вырос передо мной неожиданно. Вот я иду между покосившихся развалюх, и вдруг — темно-серый, с высоким кованым забором, дом маньяка как на ладони. Сглотнув слюну, я подошла к воротам и постучала. Тишина. Разозлившись, я как следует пнула забор. Где-то вдали залаяла собака, за ней заголосила вторая, и вскоре уже на всю Кульминку раздавался задорный собачий лай.
— Кого там принесло, — раздалось ворчание, и в свет фонаря вышел молодой парень, сонно щурящийся. Я сразу узнала его, и он меня, без сомнения, тоже. С минуту постояв, парень злобно выругался и нервно завертел головой, не зная, то ли звать старших, то ли хватать меня. Я решила ему помочь, и ласково пропела:
— Сережа, открой ворота-то. Я уже замерзла.
Вытаращив глаза, парень кинулся исполнять приказ. Суетливо открыв замок, он распахнул калитку, и со словами «прошу» вежливо посторонился. Кивнув ему, я направилась к крыльцу, уже возле самой двери спросив:
— Коля здесь?
— Здесь, — болванчиком закивал Сережа. В который раз подивившись недальновидности охраны, я зашла внутрь и присвистнула. Посмотреть было на что: темные стены, алые тяжелые портьеры и позолоченные подсвечники вместе современных светильников. Естественно, в комнате был камин, а напротив него — маленький столик и два кресла, в одном из которых восседал Ваня, личный телохранитель Валевского. При виде меня он поднялся, хватая открытым ртом воздух, как рыба, и вытаращил глаза.
— Ты… — прохрипел Иван. — Ты как тут? Ты что здесь делаешь?
— И тебе привет, Ванечка. Коля наверху?
Я скинула пальто на руки подоспевшему Сереже и царственно продолжила свой подъем по лестнице. Опомнившись, Ваня бросился за мной.
— Стой! Куда ты? Тебе нельзя…
Резко обернувшись, так, что Ваня от неожиданности пошатнулся и едва удержал равновесие на лестнице, я уперла руки в бока и вкрадчивым голосом поинтересовалась:
— Почему это мне туда нельзя? Хочешь сказать, он там не один?
— Один, — растерянно ответил Иван и сплюнул: — Тьфу, да при чем тут это!
— Коля меня звал, — тоненько пропищала я, имитируя восторженность и вдохновение. — Поэтому он будет рад меня видеть.
Оставив Ивана стоять с раскрытым ртом, я благополучно поднялась наверх и толкнула первую попавшуюся дверь. Пусто. Нет, комната была обставлена — все в том же чудовищном стиле, однако Валевского в ней не было. Мне повезло с третьей попытки: самая дальняя, имевшая балкон угловая комната являлась временным пристанищем Николая. Сам виновник, несмотря на поздний час, не спал, а сидел на кровати, задумчиво созерцая картину, висевшую на противоположной стене. Я машинально взглянула на полотно и икнула: на картине была изображена я в лучшие свои годы, то есть не совсем я, но все же…
— Привет, дорогая, — дружелюбно поздоровался Валевский. — А я все ждал, когда ты на огонек заглянешь. Не очень-то ты и торопилась.
— Здравствуй, — в тон ему ответила я, и уселась в ближайшее кресло. — Настроения не было, да и дела…
Мы замолчали, глядя друг на друга. И он, и я улыбались, демонстрируя белоснежные зубы, однако в моих глазах читалась настороженность, а вот Валевский, кажется, уже праздновал победу. «Рано радуешься, мерзавец», — подумала я и шире растянула в улыбке рот.
— Убить бы тебя, — ласково сообщил Николай, и подошел ко мне вплотную. — Да жалко.
