Потом до него донеслись вопли. Совсем не похожие на вопли восхищенной публики.
— Что за… — Катерина приложила ладонь ко лбу козырьком, пытаясь получше рассмотреть, что там происходит.
Володька заранее мог сказать: ничего хорошего. Он оглянулся, ища пути отхода, но взгляд лишь в панике скользил по фасадам магазинчиков. Если кинуться в один из переулков… но там укрытий нет вовсе, как и пространства для маневра тоже, только стены домов. Эх, ну почему он так и не выучился ни драться, ни телепортироваться?!
— Блядь, — сказала Катерина. — Ты смотри, прямо на нас прет! Беги, я тебе фору дам!
Она выхватила откуда-то длинный нож — возможно, из-под юбки, но не исключено, что из Залунного мира, Володька не рассмотрел.
Клинок блеснул на солнце точно так же, как блестел «инструмент» в руках стремительно бегущего к ним человека, и тогда Володька осознал две вещи — во-первых, у этого типа оружие. Причем что-то на вид куда серьезнее, чем нож Катерины. И на клинке темные полосы — кровь.
Во-вторых, он почти уже рядом. Настолько, что Володька мог бы разглядеть его лицо, но взгляд почему-то не хотел фокусироваться, скользил только по одежде, по рукам, держащим меч...
Катерина вскинула нож, одновременно выкрикивая какое-то заклинание, от которого клинок вспыхнул малиновым и удлинился. Тип размахнулся, Катерина подставила нож под замах…
— Беги, идиот! — рявкнула она.
Володька подумал, что самым разумным и правда будет бежать. Но рука сама собой нырнула в карман плаща, выхватила стопку бумаги. Не глядя, Володька рванул тот листок, что лежал сверху — он не помнил, что там конкретно, но они все были разрушительными — поднырнул под руку Катерины и прилепил его куда-то плечу нападающего. Тонкая бумага должна была держаться под действием статического электричества — и удержалась.
Володька послал в бумагу маленький импульс своей магии.
И все вспыхнуло.
***
— Между прочим, это очень странно, — сказал полусотник, записывая что-то в протокол.
— Что странного? — огрызнулся Володька. Целитель на службе у стражи водил по его обожженному лицу специальным талисманом, и Володька чувствовал, как уходят боль и жжение. А вот бороду и усы, которые он любовно отращивал от самой Мирабилис, уже ничто не спасет, это было ясно. Придется брить. Жаль, Володька считал, что они очень ему шли.
— То, что у вас была с собой такая сильная печать, — проговорил полусотник с труднозапоминаемой сербской фамилией. Что-то на «П». Пашкович?
Володьке показалось, что стражник его сразу невзлюбил. Может быть, за то, что ему, полусотнику, пришлось по какой-то причине оформлять рутинное, в общем-то, дело о нападении какого-то психа на другого психа. А может быть, потому, что заранее хотел впаять Володьке превышение пределов самообороны.
Ну, не на того напал: куча свидетелей, включая подростков на лавочках, могли подтвердить, что непонятный тип первый замахнулся на Володьку мачете!
— Я увлекаюсь рунической магией, понимаете? — сказал он. — Случалось уже попадать в неприятности на рейсе, так что я всегда с собой таскаю несколько десятков печатей на любой случай.
— Придется оформить на них разрешение, — сказал стражник. — Вон, вы мощность не контролируете, себя обожгли…
— Я-то как раз контролирую, — сморщился Володька. — Они и должны быть такой мощности. Я позабористее делал.
Стражник посмотрел на него так, как будто хотел назвать опасным сумасшедшим, но сказал совсем другое:
— К сожалению, поскольку вы пострадали от собственных защитных амулетов, государство Порт-Суглат не может выплатить вам компенсацию за ущерб здоровью, — скучным голосом сказал он. — Если, конечно, ущерб не был увеличен действиями нападающего?
Последний вопрос был обращен к целителю.
— Не был, — отозвался тот. — Обычные ожоги первой-второй степени. Ни одного пореза или воздействия постороннего заклятья.
Затем обратился к Володьке:
— Придется вам к цирюльнику за свой счет идти.
Тоже на спаленную бороду намекал, подлец!
— И пойду… — буркнул Володька. — А что, у вас какая-то компенсация полагается, если пострадаешь от разбойного нападения?
— Иногда, — сказал целитель сочувственно. — Я слышал, сегодня одному иностранцу уже назначили. А вам, юноша, не повезло.
— Я же говорю, ты невезучий, — Катерина хлопнула его по плечу. — Не расстраивайся, Людмила Иосифовна тебя побреет, если попросишь, она мне говорила, что когда-то цирюльником подрабатывала. И без бороды тебе лучше.
Полусотник этот обмен репликами не слушал: в оформлении протокола он дошел до Володькиных документов. Его полетная книжка лежала перед ним на столе таверны, куда им все-таки пришлось зайти.
Он поднял на Володьку глаза и почему-то уставился на его грудь, хотя бюстом Володька похвастаться не мог:
— Так вы тоже с этой шхуны?
— Бригантины, — поправил Володька. — Я с «Блика». А почему «тоже»?
— Потому что мы пару часов назад ваших же оформляли.
— Точно! — обрадовался целитель. — Там у парня рука была порезана, но его быстро в порядок привели.
— Наших? С ними все нормально? — встревожился Володька.
Потом сообразил, что вопрос был глупым. Только что же сказали: Сашке — а кто это еще мог быть! — порезали руку, но сразу же вылечили. Блин. Так Володька и знал, что если кому за ранение еще и денег приплатят, так это Белобрысову, любимчику фортуны! А он, Володька, хорошо хоть не должен остался за то, что мощеную площадь сажей попортил.
— В порядке, — полусотник нахмурился еще сильнее. — Господин Костомаров, госпожа Нольчик, прошу вас проследовать со мной для разговора, мой начальник очень хотел бы с вами побеседовать…
«Блин, — подумал Володька, — ну точно. Я такой невезучий, что они хотят на меня повесить ущерб или еще что!»
Катерина, видно, подумала о том же самом, потому что она мило улыбнулась полусотнику и спросила:
— Господин стражник, это ведь просто приглашение? Или вы по закону имеете какое-то право нас вытащить в вашу управу?
— Вы — граждане другого государства, законно въехавшие на территорию Порт-Суглата, к тому же пострадавшие, поэтому я могу только настоятельно просить, — казенным тоном проговорил полусотник. — Но от информации, которую вы дадите, могут зависеть жизни…
— Правда? Отлично! — Катерина просияла, не дав ему договорить. — В смысле, не то что жизни зависят, а то, что вы так вежливо просите! Тогда мы сейчас на наш корабль, поговорим с капитаном, убедимся, что все и правда в порядке — и со свежими силами прямо к вам в… участок, вы сказали? Вот туда!
— Вы обещаете? — как-то беспомощно спросил полусотник, возможно, Пышников.
