Придавливать ее к постели было… Необходимо. Стоило накрыть девушку своим телом, растолкав стройные ноги в стороны, как кровь забурлила в венах, животная жажда страсти и взаимности просто вскипела, требуя взять свое. Не обращая внимания на крепко стиснутую от гнева челюсть, опустился, прижимаясь губами к нежной шее.
— Отпусти меня немедленно, — прошипела змеей, смея мне указывать. Особенно тогда, когда платье жалкой тряпочкой отлетело в сторону, позволяя рассмотреть розовые соски, по которым я уже успел соскучиться.
— Тише, Лина. Не лишай меня десерта.
Не позволяя ей снова сказать какую-нибудь бессмысленную ерунду, сдвинулся ниже, накрывая губами вишенку груди, всасывая ее и прикусывая до сладкой боли.
— Пусти-и-и-и…
Такая интонация мне понравилась куда больше. Все это ее сопротивление смотрелось смешно в моих глазах, но я мог ее понять. Она человек, с другой земли, откуда ей знать, что если волк нашел в ней свою пару — дороги назад нет. Словами через рот до нее навряд ли дойдет, Лина своенравна и не примет правду даже просто из вредности. И я давал ей время. Мог себе позволить приручить девчонку более знакомыми ей методами. Например, показать ей, что я не настолько ужасен, как она себе вообразила.
Поэтому, ведомый своим планом, оторвался от обласканной груди и спустился еще ниже, плавно скатываясь коленями на пол. Волк — гордый зверь, и ласка своей пары единственная возможность увидеть его смиренно сидящим на коленях.
— Ты что делаешь?! Герд!
— Да помолчи ты хоть немного! — не выдержал я, сжимая запястья девушки и придавливая их силой к постели.
Да, так определенно лучше. Лина сучила бедрами, пытаясь выбраться, молотила коленями не в силах подняться и сбежать, но я уверенно вел губами вниз, наслаждаясь ее телом даже сквозь сопротивление.
— Не надо! Не трогай!
— Руками не буду, — клятвенно пообещал я и, вновь не позволяя ей закончить и дополнить одну чушь другой, прижался губами к нежному треугольничку в развилке ног, закрывая глаза.
Зверь рвался на волю. Ему хотелось попробовать, узнать нашу девочку, найти ее чувственные точки и как следует вылизать их, чтобы она выгибалась в постели и просила еще.
— Да перестань же ты, животное! — отчаянно крикнула, пытаясь вывести меня из себя, но аромат женщины манил сильнее, чем желание ответить ей на хамство и, к примеру, укусить за нежную кожу бедра в наказание.
— Продолжай кричать, — мстительно ответил и наконец сделал, что так долго хотел.
Коснувшись языком чуть твердой горошины в вершине складок, надавил на нее и втянул в рот, посасывая и пробуя на вкус.
Лина вскрикнула и принялась выкручиваться еще отчаяннее, выгибая спину и пытаясь вырвать из моих лап свои руки. Но у меня глаза пеленой заволокло, стоило ощутить сладкий вкус ее женственности, увидеть соблазнительную щелку между двух шелковых губок и прижаться к ней жадным ртом. Я не слышал, как она кричала ругательства, просто пил, пробовал, облизывал и втягивал отзывчивую плоть, которая не заставила себя долго ждать и начала истекать соками.
Тело Лины не было ей врагом и точно знало, кому принадлежит, поэтому спустя минуту ножки чуть раздвинулись, приглашая меня ближе к желанной плоти, поясница выгнулась, а бедра поджались. Я хотел бы схватить ее, оставляя отпечатки на коже, притянуть к себе ближе и заласкать до обморока, но отпускать руки было слишком рискованно — того и гляди вцепится в глаза.
— Не надо…
Не стал отвечать, только увереннее набросился на припухший бугорок клитора, который заставлял Лину хрипло постанывать, прикусывая губы и продолжая врать себе, что ей не хорошо. Глупышка.
Я вижу твои соки, что влажной пленочкой стекают по бедрам.
— Ах! — вскрикнула громче и сомкнула губы, закрывая глаза и поджимая бедра сильнее, позволяя ощутить, как они дрожат у моего лица.
— Хочешь закончить? — спросил, зная, что она обязательно закивает, надеясь, что я прекращу. Подтвердив мои догадки, Лина, не открывая глаз, замотала головой.
— Да!
Кто бы сомневался. Но мы закончим не так, Лина. Точнее ты закончишь не так, как планируешь.
Отпустил ее руки на свой страх и риск и подхватил ладонями ягодицы, насаживая девушку на свое лицо, и языком чувственно щелкнул по пульсирующей горошине. Член сдавило от спазмов, орган гудел, требуя свою долю радости от плотского удовольствия, но хриплое «Ге-е-ерд!», звучавшее в ушах, немного отвлекло от тяжести в паху.
Я все равно рассчитывал добраться до нее рано или поздно, поэтому уверил себя, что мне хватит терпения сдержаться сейчас. Ровно до одной секунды, когда тонкие женские пальчики забрались в мои волосы, ероша пряди и сжались, требовательно толкая к себе.
Лина вся затряслась в моих руках, застонала, притягивая мою голову ближе, и от мысли, что она так сладко рассыпается в оргазме, голову ослепило желанием и похотью.
— Герд! — вскрикнула в последних томных судорогах, расслабленно падая навзничь, и я зарычал, в последний раз языком обведя полоски по желанной плоти лона и сжал собственный член в ладони.
На секунду закрыл глаза и с тяжелым вздохом открыл, поднимая взгляд на два холмика груди и чуть приоткрытые женские губы, понимая, что вязкие капли семени выстреливают на пол. Как мальчишка. Кончил от одного взгляда на ее оргазм.
— А теперь я готов позавтракать, — пошатываясь, поднялся на ноги, рассматривая порозовевшее тело на своей кровати, и принимая тот факт, что ее сопротивление ненадолго.
Селина
Сжавшись в комок и прикрывшись одеялом, я не знала, куда глаза девать от смущения. Отзвуки полученного наслаждения еще блуждали по телу: дыхание не пришло в норму, внутри что-то сладко сжималось, низ живота сводило приятной истомой, а между ног, казалось, я все еще чувствовала умелый язык и жадные губы Герда. Он же вел себя так, будто все случившееся естественно в той же мере, что и дыхание. Совершенно не смущаясь собственной наготы, он переставил поднос на кровать.
— Угощайся, — предложил, устраиваясь рядом.
— Я не голодна.
Отказавшись, я услышала, как предательски заурчало в животе, и мучительно покраснела. Прижав к себе одеяло, хотела соскользнуть с кровати, но Герд придавил его своим телом. Можно было бы, наплевав на все, пройти и голышом, но я не была уверена, что альфа снова не набросится на меня. Лучше не дразнить зверя.
Намазав кусочек хлеба медом, Герд протянул его мне.
— Ну же, Лина, силы тебе еще понадобятся, — соблазнял он, поднося аппетитно пахнущий хлеб к моим губам.
Я посмотрела в смеющиеся черно-золотистые глаза Герда, в которых застыло превосходство самца, получившего желаемое.
Сомкнув зубы на восхитительно мягком кусочке хлеба, откусила, чувствуя, как сладкий мед потек по губе. Я пальцем быстро стерла каплю. Герд перехватил мою руку за запястье и, приблизив ко рту, сомкнул губы на пальце, языком слизывая мед. При этом Герд не отрывал от меня взгляда своих темных, чарующих глаз. Пока его язык медленно скользил по подушечке пальца, я, почти не дыша, замерла, чувствуя, как знакомая обжигающая волна лижет низ живота, а пожар полыхает между крепко сомкнутых бедер.
