Гул голосов, звук льющейся воды, окрашенной кровью, игла, порхающая по коже Герда, будто кисть по холсту, рисующая страшный узор, — все происходящее смешалось в калейдоскоп страшных звуков и картин, однако я заставляла себя смотреть и слушать.
Наконец лекарь зашил рану, наложил повязку, пропитанную лечебной мазью, и прикрыл Герда одеялом.
— Он поправится? — тихо просила я, глядя, как расслабляются напряженные плечи альфы.
Лекарь не успел ответить, потому что в комнату ворвалась Латиса.
— Герд, мой мальчик! Это правда! — вскрикнула она, увидев альфу без сознания. — Что с ним? — требовательно спросила она Маркуса.
— Альфа Рейдан не желал расставаться с той, которую вы ему подарили, — ответил тот грубовато. Я видела, как немолодой волк поджал губы, всем видом выражая свое осуждение.
Латиса метнулась к кровати, села рядом с Гердом, положив руку ему на лоб.
— Сынок, ну зачем же? Зачем? И ради кого? — вспомнив обо мне, она подняла глаза, и, когда ее взгляд замер на мне, прищурилась и прошипела: — Вон отсюда! Если бы не ты, мой сын был бы здоров! Убирайся! Видеть тебя не хочу! Вон!
Я слишком устала, чтобы спорить. Выйдя из комнаты, я прислонилась спиной к стене, тупо глядя в пол. Все случившееся будто произошло дни, а то и недели назад, отодвинувшись куда-то далеко. Я почувствовала, как расплывается перед глазами висящий на стене гобелен.
— Лина, девочка, да ты на ногах едва стоишь! — возникшая рядом со мной Тира всплеснула руками. — Пойдем, тебе нужно отдохнуть.
Я позволила ей увести себя. Что-то ласково приговаривая, Тира придерживала меня, пока мы не добрались до какой-то комнатки, где она уложила меня в кровать. Едва голова коснулась подушки, мои глаза закрылись, и пришел долгожданный отдых.
Проснувшись на следующее утро, я сначала не поняла, где нахожусь. И только когда взгляд упал на нагруженный тарелками с разной снедью поднос, случившееся накануне обрушилось на меня. Я вдруг поняла, что дико голодна и жадно набросилась на кем-то заботливо оставленную еду.
Едва я успела доесть, в комнату вошла Тира.
— Вижу, на отсутствие аппетита ты не жалуешься, — одобрительно заметила она.
— Как он? — выпалила я, вставая. — Как Герд?
— Плохо, — покачала головой Тира. Мое сердце сделало тревожный скачок, а ладони взмокли. — Всю ночь метался в бреду, а с утра у него снова был лекарь.
— Он… — Я даже зажмурилась, не в силах произнести страшное слово. — Герд… умирает?
— Во имя первого волка, нет! Наш альфа крепкий волк и на все воля Луны. Надо молиться за него. Хотя альфа Рейдан, да поберет Лунный Дьявол его волчью душу, изрядно потрепал альфу Герда, его не так-то просто убить. А сейчас поешь, вымойся, переоденься и ступай к альфе, он всю ночь повторял твое имя и с утра потребовал, чтобы ты была у него. Он отказывается принимать, чью бы то ни было помощь, кроме твоей. Его матушка в бешенстве. А уж после того, как он лишил ее силы… — Тира выразительно закатила глаза.
— Как это — лишил силы? — переспросила я, помогая Тире наполнить водой деревянную лохань.
— Теперь она не может править стаей в отсутствие альфы Герда, — охотно пояснила Тира. — Альфа просто отнял у нее власть.
— И почему он так поступил?
— Альфа был в бешенстве, когда узнал, что его матушка отдала тебя альфе Рейдану.
Я замолчала, стараясь осмыслить услышанное. Зачем Герду наказывать собственную мать? Из-за меня он идет против своей семьи… Но почему? Я ведь и так согласилась стать его любовницей.
Эти мысли не давали мне покоя, пока я мылась, переодевалась и шла в комнату Герда. Замерев перед дверью, я какое-то время просто стояла, набираясь храбрости перед встречей с ним, потом вошла. Одна из служанок как раз принесла завтрак и, оставив его на столике, юркнула за дверь.
Я прошла к кровати, готовясь, что увижу едва живого Герда. Когда взгляд выхватил крупное тело альфы, неподвижно лежащее на кровати, глаза защипало. Герд лежал на спине, до пояса укрытый одеялом. Рану перевязали начисто, но сам альфа был бледен, словно кто-то стер с его лица все краски. Скулы запали, под глазами залегли темные тени, а грудь тяжело вздымалась.
Вот темные ресницы чуть вздрогнули, и я встретилась взглядом с черно-золотыми глазами Герда. Мое сердце ухнуло вниз.
— Лина, — прошептал он, разомкнув бескровные губы.
Я опустилась на кровать рядом и взяла его руку. Казалось, в ней не осталось сил.
— Я здесь. Как ты себя чувствуешь?
— Бывали дни и получше, — тихо хмыкнул Герд.
— Я могу чем-то помочь тебе?
— Думаю, да, — серьезно сказал он. Я охотно кивнула, готовая оказать любую помощь, необходимую тяжелобольному, однако что-то в глубине глаз Герда подсказывало, что понадобится ему вовсе не помощь с перевязкой.
Герд
— Ложись, — я слабо кивнул головой, чуть сдвигаясь в сторону и морщась от колючей боли в боку.
— Не двигайся! Тебе нельзя!
— Ложись, — повторил уже чуть грубее, и Лина нахмурилась.
Правильно, девочка, твое смирение и нежность сейчас нужны мне больше, чем упрямство и строптивость.
Девушка опустилась рядом, нерешительно прижимаясь ногами к моим ногам, и замерла. Даже дышать стало легче.
Я провел ночь в горячке, и она знатно вымотала меня, лишая возможности восстановиться быстрее, а отсутствие Лины рядом превратило эту ночь в сущий кошмар. Я должен был ощущать ее, вдыхать ее запах, дышать с ней одним воздухом, чтобы успокоиться. И сейчас, когда она лежала рядом, аккуратно подложив ладошки под голову, я буквально почуял, как с горла сползла петля, рассыпаясь в пепел.
— Иди сюда, — позвал ее, поднимая руку и приглашая в свои объятия.
— Но…
— Без «но», Лина. Я помню все, что ты мне говорила, — пересохшими губами сказал я, осаживая ее очередной отказ.
— Хорошо. Но если тебе станет тяжело — скажи.
— Непременно.
Усмехнулся и вдохнул аромат ее макушки. Когда голова опустилась на мое плечо, обнял девушку и сквозь боль прижал к себе. Зверь успокоился. Всю ночь он метался внутри, приказывал мне отыскать ее, прижать, подмять под себя, чтобы удостовериться, что с ней все хорошо. Если бы не горящая от боли рана, я бы пополз за ней, сдирая пузо по коридорам замка. Но зверь затих, стоило малышке опустить свою тонкую ладонь мне на грудь.
Она слушала сердцебиение, маленькая хитрая лисица, пытаясь узнать заранее, больно мне или нет. Но рядом с ней орган в моей груди бился ровно, спокойно, не давая ей повода вновь поднять бунт.
— Ты что, меня нюхаешь? — спросила тихонько, вжимая голову в плечи.
— Именно так.
