— Я поняла. — Она зачарованно мотнула головой и неожиданно резво притянула меня к себе, набрасываясь с таким страстным поцелуем, что на мгновение я даже растерялся. — Герд…
Потерлась о мое лицо, потрогала плечи, грудь, изучая по-новому, по-звериному искренне. Словно в первый раз.
— Я люблю тебя, волк, — тяжело дыша, задыхаясь от переполняющих чувств, шептала она. — Как же я люблю тебя. Безумно. Просто…
— Не передать словами, — закончил за нее, целуя все так же сладко пахнущую макушку.
— Она такая… маленькая, — нутром изучая свою волчицу, сказала Лина. — Такая…
— Твоя?
— Да! Да, моя!
— Это душа. Наша, волчья душа.
— Просто невероятно!
Поднял ее лицо к себе, замечая, что цвет глаз стал прежним, и улыбнулся. Все замечательно. Волчица осталась.
— Герд.
— Да, женщина моя?
— Я хочу быть с тобой. Всегда.
— Только ты…
— Ты и ты, — закончила она за мной, вновь опуская веки и прижимаясь так крепко, что становилось понятно: МЫ — это навсегда.
— Луна еще не ушла, — напомнил я, не смея отрывать любимую от себя.
— Женись на мне, Альгерд-Вульф Эверик, я не хочу терять ни секунды больше.
— Торопишься?
— Да-а-а, — хищно протянула она, пальцами цепко впиваясь в мои плечи.
— Я не заставлю больше тебя ждать, моя волчица.
И, словно в доказательство, камень нагрелся, торопя нас начать ритуал.
Селина
— Дай руку, любимая, — сказал Герд, отвязывая от пояса голубую шелковую ленту.
Альфа сел на алтарный камень рядом со мной. Я смотрела, как его заливает лунный свет. Такого сильного. Гордого. Моего.
— Ты знал? — улыбнулась я, протягивая ему руку.
— Надеялся. И верил, — кивнул он, связывая за запястья наши правые руки.
Волчица внутри нетерпеливо поскуливала и рвалась к волку Герда. Я лишь огромным усилием воли усмиряла ее и сдерживалась сама, чтобы не броситься в объятия любимого.
Любимый…
Это звучало так странно. Но это действительно было так. И как только я могла думать, что Герд играет со мной? Если он с самого начала знал, что я его пара, то как же мучился, когда я раз за разом отвергала его любовь… Представив, что Герд уходит, и я никогда больше его не увижу, едва сдержала слезы, а волчица внутри надрывно завыла.
Зато теперь я поняла и осознала, что такое настоящая волчья привязанность, когда твоя душа стремится навстречу другой душе. Сказать по правде, меня даже пугала такая глубина чувств. Я будто видела Герда насквозь, могла заглянуть в его душу, почувствовать каждый стук его сердца, услышать песнь крови под его кожей, узнать все желания альфы, чувства и даже мысли.
— Герд, я так люблю тебя, — сорвалось с моих губ. В сердце что-то сладко щемило, отзываясь во всем теле, замирая невысказанными словами.
— Я всегда это знал, Лина, — уверенно произнес он. На дне черно-золотых глаз плескалось ответное чувство, окутывавшее меня ласковой волной. — Ты готова?
— Да, — твердо сказала я, а лицо Герда осветила улыбка.
— Ты принимаешь моих богов как своих, Лина?
— Принимаю, Герд.
— Ты принимаешь меня как своего мужа и альфу, Лина?
— Принимаю, Герд.
— Твоя волчица принимает моего волка как часть своей души, Лина?
— Принимает, Герд.
Альфа крепче сжал мои пальцы, этим простым прикосновением посылая по телу целый вихрь чистого желания. Волчица внутри нетерпеливо пританцовывала, переступая лапами, и рвалась к волку Герда, смотревшего на нее с немым обожанием.
— Под светом Богини, под взором первого волка я, Альгерд-Вульф Эверик, отдаю тебе, Лина, свою душу — и человеческую, и волчью, — торжественно заговорил Герд. — Клянусь первым волком, что буду верным и надежным супругом, сильным добытчиком и защитником тебе и нашим волчатам, сколько бы их не было. Пусть свет Богини озаряет отпущенное нам первым волком время.
— Под светом Богини, под взором первого волка я, Селина Эльстед, отдаю тебе, Герд, свою душу — и человеческую, и волчью, — повторила я. — Клянусь первым волком, что буду верной и надежной супругой тебе и нежной матерью нашим волчатам, сколько бы их не было. Пусть свет Богини озаряет отпущенное нам первым волком время.
Едва замерли мои слова, камень под нами стал теплым, вверх от него поднялось голубоватое свечение, а факелы затрещали, разбрасывая вокруг искры.
— Боги услышали нашу клятву, — удовлетворенно кивнул Герд, развязывая ленту на наших запястьях и притягивая меня к себе. — Теперь ты моя, волчица, — выдохнул он мне в губы.
— А ты мой, — улыбнулась я, лаская шею Герда пальцами, слыша, как бьется его пульс и жадно втягивая запах его кожи.
Наши губы наконец встретились, и глубина поцелуя поразила меня. Это было похоже на прикосновение душ, слияние чего-то неосязаемого, но очень ценного.
По позвоночнику пробежались пальцы Герда, знакомое пламя забурлило в крови, заставляя меня теснее прижиматься к альфе и желать большего. Я с трудом оторвалась от жадных губ Герда, едва переводя дыхание.
— Мы ведь должны закрепить ритуал? — лукаво спросила я, скользя руками ниже, под подаренную мной тунику Герда.
— Обязательно, — рыкнул он.
В одно мгновение мы оказались без одежды. Теплая поверхность камня приятно грела кожу, но сильнее ее грел взгляд Герда. Я легко толкнула его ладонями в грудь, заставляя лечь на алтарный камень. Не хотелось нежности, хотелось Герда. Целиком. Дико и неистово. Волчица внутри рычала и, почти сходя с ума, требовала своего волка. Прямо сейчас.
Герд с рычанием потянул меня на себя, и я села, обхватив его талию бедрами, чувствуя всю силу его желания. Я смотрела в его удивительные глаза, упиваясь прикосновениями длинных пальцев, в нетерпении скользящих к развилке бедер.
— Я и так хочу тебя, Герд, — покачала я головой и, приподняв бедра, медленно опустилась на его жаждущую плоть. С громким стоном несколько раз поднялась и опустилась, ощущая влагу между бедер. Ладони Герда сомкнулись на моей талии, задавая темп. Я руками упиралась в его широкие плечи, скользя вверх-вниз.
Тело трясло словно в лихорадке, казалось, что под кожей кто-то воспламенил мою кровь и пустил по ней жидкий огонь, чьи искры жалили удовольствием каждый кусочек тела. Так вот что такое настоящая близость пары…
Я неистово, будто в диком танце, двигалась вместе с Гердом. Нам не нужны были слова. Больше не было места стеснению, все происходящее казалось теперь безусловно естественным. Это было внутри меня, внутри волчьей природы.
