— А с какой стати ему присматривать за мной? Мне нужно поговорить с тем мужчиной, который принес меня. Проводите меня к нему, — велела я, соскальзывая на пол. Пошатнувшись, снова села. Женщина неодобрительно поцокала языком.
— Глупая, тебе нужно сил набраться, да мясо на костях нарастить. Хоть серьезных ран нет, но ты крепко ударилась головой, а это не шутки. Альфа будет недоволен.
— Да что мне до вашего альфы! — огрызнулась я. — Ведите меня к тому волку, который меня похитил!
Женщина рассмеялась каким-то кудахтающим смехом.
— Так ведь это и был наш альфа.
Я прижала руки к груди. Тот лесной разбойник — альфа Вольфторна?
— Но… Ничего не понимаю… Зачем я ему?
Я вспомнила, как непристойно произошло мое знакомство с альфой, и от воспоминаний в груди стало тесно, а кровь прилила к лицу.
— Что-то ты раскраснелась, — заметила Тира. — Матушка альфы пожелала тебя видеть, как только придешь в себя. Но сперва тебе нужно вымыться. Пахнешь ты, мягко говоря, не очень. Негоже в таком виде появляться перед госпожой.
И вновь воспоминание о горячих руках альфы и его втягивавшем мой запах носе возникли в памяти. Прогнав постыдные мысли, я прошла за Тирой в смежную комнату, в которой обнаружилась большая лохань и подогревающиеся на огне ведра с водой.
Вымывшись, я облачилась в грубое домашнее платье служанки и заплела волосы в толстую косу.
— Госпожа ждет, — ехидно произнесла появившаяся Ирма.
— Пойдем, — сказала Тира, велев Ирме: — А ты пока уберись в купальне.
Увидев, как вытянулось лицо Ирмы, я тихонько хмыкнула. Мы прошли несколько длинных коридоров, галерею и оказались перед роскошными двойными дверями, распахнуть которые поспешили слуги.
Я вошла в богато обставленную комнату. В парчовом кресле у стола сидела красивая статная женщина в изысканном платье с вышивкой. Черные волосы, белоснежная кожа, царственная осанка, — настоящая королева. Вот только глаза холодные, словно зеленое стекло. За креслом стояли еще двое, судя по одежде, фрейлины. А может и служанки, возвышенные до их положения.
— Госпожа Латиса, это Лина, — представила меня Тира.
— Селина, — поспешила я поправить.
Мать альфы чуть приподняла черную бровь.
— Можешь идти, Тира, — кивнула она, мне же велела: — А ты, девушка, подойди ближе.
Я сделала шаг и замерла под ее испытующим взглядом.
— Мой сын сказал, что нашел тебя в лесу. Что ты там делала?
— Пыталась избежать рабства. Меня обманом привезли в Вольфторн. Я хочу вернуться обратно.
— Для девицы низкого происхождения ты довольно хорошо говоришь на нашем языке, — снисходительно заметила Латиса, делая знак фрейлине, чтобы та наполнила высокий хрустальный кубок вином.
— Мой отец судья. Я из знатной семьи, — процедила я. — Я наследница богатого состояния. Моя семья даст хороший выкуп, только позвольте отправить им весточку.
Про то, что весточку придется отправлять жениху, я решила не уточнять.
— Это не имеет значения. Попав сюда, ты потеряла все. Твоя жизнь теперь в руках моего сына, а когда его нет в замке — в моих, — отрезала Латиса, пристально вглядываясь в мое лицо и будто пытаясь в нем что-то разглядеть. — Я вижу, ты вполне оправилась, а значит, можешь приступить к работе.
— К работе? Но я не рабыня!
— Замолчи! — повысила голос Латиса. В ее глазах плескался гнев, причину которого я не могла понять. — Мы не держим в замке бездельников. Отныне ты собственность, — эти слова Латиса произнесла, как мне показалось, с особым удовольствием, — моей семьи. Как и все рабы, ты будешь трудиться, чтобы отработать свое содержание. За побег или непослушание последует наказание. Прошу запомнить и учесть это. Ты все поняла?
Опустив глаза в пол, я промолчала. С этой ведьмой спорить бесполезно. Нужно дождаться самого альфу и попробовать еще раз поговорить с ним.
— Вот и чудесно, — Латиса холодно улыбнулась, приняв мое молчание за согласие, потом, спохватившись, добавила: — Совсем забыла, что должна была написать альфе Мортерему! — Латиса взмахнула рукой, задев бокал с вином. Тот покачнулся и упал, только осколки звякнули на каменном полу, да вино, похожее на густую кровь, медленно потекло по плитам. — Чего же ты ждешь? — невинным тоном поинтересовалась Латиса. — Убери это.
Я поняла, что все это представление разыграно с одной целью — указать мне мое место. Вот только зачем это матери альфы? Зачем ей устраивать все это ради одной-единственной, никчемной, с ее точки зрения, рабыни?
Я увидела усмешки на лицах фрейлин и почувствовала, как внутри все клокочет от гнева. И хотя я не была белоручкой, а частенько помогала своей старой нянюшке с работой по дому, сейчас вся моя сущность восстала против такого отношения.
— Можете сгноить меня в темнице или забить плетьми, но я и пальцем не пошевелю, — прищурившись, медленно произнесла я, глядя в зеленые глаза Латисы, в которых удивление сменялось гневом.
— Что ты сказала, дрянь? — выдохнула она, резко поднимаясь. — Стража! — Я стояла с гордо поднятой головой, когда в комнату ворвались двое стражников. — Увести ее и посадить в темницу! Не давать ни еды, ни воды! — распорядилась Латиса.
Когда стражники привели меня в темницу и лязгнул замок клетки, я уселась на раскисший тюфяк в углу и, обняв колени, подумала, что прежняя жизнь кажется теперь чем-то нереальным. Перед глазами же почему-то стояло красивое лицо альфы.
Герд
Оставив девушку на попечении Тиры, вернулся к лесу, чтобы продолжить поиски Сати. Остыв, понял, что на сестрицу злюсь уже не так сильно, как раньше. В конце концов, если бы не ее опрометчивый побег, моя пара сейчас была бы с тем серым, и не факт, что я бы вообще узнал о ее существовании. Что не делается, все к лучшему, но уши волчице я все равно надеру, в качестве урока перед скорым замужеством.
Получив отзыв от своих ребят, с досадой рыкнул. Не нашли. Оббежали весь рынок, спросили у всех, но Сати как сквозь землю провалилась! Только новости о красной хвори разнеслись по Вольфторну, наполняя город сплетнями. Якобы какой-то купец привез больную. Привез, и мне даже повезло с ней столкнуться, однако я решил разобраться с нарастающей паникой позже.
Эта история нравилась мне все меньше, и нутро противно ныло от того, что пришлось уйти и оставить пару одну. Пока в замке матушка, я не мог дать себе гарантии, что не произойдет что-нибудь из ряда вон выходящее.
Да, эта женщина была моей матерью, но в комплекте с этим шла ее меркантильность, жажда власти и уверенность в полной безнаказанности. Я вспоминал детство, когда слушал сплетни, которые она собирала от подосланных служанок, камердинеров и охраны крепости, чтобы держать все в своих руках, и понимал — она не изменилась.
