— Уверена, что это женская работа, — пробормотала я.
— Ты увела у кого-то парня? — источая любопытство, спросила Регина.
— Не говори ерунды, — отмахнулась я. — Скорее всего это связано с пророчеством.
— Что за пророчество?
Я прикусила язык и выругалась. Аккуратно подбирая слова, я ответила.
— Есть одно пророчество, которое может уничтожить все Семь Небес.
— А причем здесь ты?
Я рассказала Регине о первых двух строках пророчества.
— Вот я и хочу найти этого смертного, — закончила я, крайне довольная собой.
— Все равно не понимаю, какое отношение к этому имеешь ты.
— Тебе и не надо понимать.
Регина села мне на колено и внимательно вгляделась в лицо.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Поспи. — Я пальцем почесала ей шею. — Нам предстоит долгий перелет вечером.
В который раз меня удивив, Регина кивнула и, взлетев под купол пещеры, отыскала там нечто похожее на жердочку, где и заснула, по-птичьи спрятав голову под крыло.
Ощутив внезапный приступ тошноты и дикое жжение в области крыльев, я поднялась и спешно расправила их. Белые и черные перья вперемешку посыпались на пол пещеры. Я в отчаянии закусила губу. Предательство по отношению к свету не оправдывалось никакими личными мотивами и благими намерениями.
* * *
— Где же он? — София нервно расхаживала по крыше между статуями ангелов.
— Он прилетит, не переживай, — я старалась успокоить нервничающую хранительницу, но сама была не уверена в успехе.
Бастиан все-таки темный, мог и обмануть. Зря я отпустила Регину, она бы разрядила обстановку своими высказываниями. Или довела Софию до слез. Но Регина так просилась повидать Влада, хотя бы издалека, что я не смогла отказать. И я не была уверена, что она не удерет без спроса, поэтому легче было согласиться. К тому же Регина пообещала вернуться с Элаем, с которым мы договаривались встретиться здесь же.
Когда сверху на крышу наконец опустились две темных силуэта, я громко выдохнула от облегчения. София и Кристофер, не двигаясь, смотрели друг на друга. Затем хранительница сделала робкий шаг навстречу юноше, и тот рванулся к ней. Их фигуры словно слились вместе, а остальной мир перестал существовать. Я почувствовала себя крайне неловко, будто подсматривала за кем-то в замочную скважину. Поэтому я развернулась и, отойдя к противоположному краю крыши, села, обхватив руками колени.
— Какая сентиментальная чушь, — язвительно бросил усаживающийся рядом Бастиан. Однако в его голосе я уловила больше печали, нежели злости.
— А по-моему, такое родство душ не выглядит глупым.
— Все равно чушь. Мальчишка попусту растрачивает свой талант. Готов поспорить, когда вернемся, у него даже серые перья станут выпадать. Но ничего, эта дурь у него быстро пройдет.
Я растерянно повернулась к Бастиану.
— В смысле вернетесь? Куда? На Нижние Уровни?
— Да уж не на Седьмое Небо, — насмешливо отозвался темный.
— Но ты же обещал!
— Малышка, я обещал, что встреча состоится, и она состоялась.
— Ты обещал отпустить Кристофера! — прошипела я.
Бастиан прищурился.
— Мальчишка выберет тьму. Вот увидишь.
— Ты ему приказал?
Бастиан раздраженно дернул плечом.
— Зачем мне слуга, который будет исполнять свои обязанности по принуждению? В мальчишке уже есть тьма, и она будет лишь разрастаться. Он выберет тьму, — еще раз уверенно повторил он.
— Посмотрим.
Я, веря в женские чары Софии, придерживалась другого мнения, но убеждать в этом Бастиана не имело смысла. Я взглянула в ночное небо. Луна светила все так же ярко, как и пару месяцев назад. Однако за два месяца многое произошло. Помнится, сидя на крыше, я мечтала о ком-то абстрактном, с кем смогла бы вот так просто сидеть рядом и впитывать тишину ночи. Я покосилась на Бастиана. Он, подняв голову, неотрывно смотрел на круглый лунный диск. Да уж, надо конкретнее формулировать свои желания.
— Как твое крыло?
— Жить буду.
Мы немного помолчали.
— Чувствуешь, как пахнет ночь? — низкий голос Бастиана нарушил тишину.
Я кивнула.
— Правда? — Он с интересом взглянул на меня.
— Ночь имеет запах тайны…
— И грусти.
— А луна всегда притягательней солнца. Ей можно любоваться часами.
Бастиан ничего не ответил, и мы еще какое-то время неотрывно пялились в небо. Однако полнолуние настраивало меня на болтливый лад.
— Ты любил когда-нибудь? — брякнула я.
Бастиан посмотрел на меня, насмешливо выгнув бровь.
— Ты не забыла, кому задаешь этот вопрос? Если забыла, я любезно напомню: я виконт темных. Вожделение, страсть, похоть — это ко мне. — Он произнес эти слова таким тоном, что я почувствовала себя куском масла, тающим на горячей сковородке. — Любовь и прочую чепуху оставь своим собратьям.
И хотя его слова не оставляли сомнений в том, что открыток с сердечками от Бастиана вряд ли стоит ждать, я была настроена оптимистично. Если все его поцелуи говорили лишь о страсти, то спасение и то, как он защищал меня от Наамы и стрел воинов, явно говорило об обратном. К тому же я наконец смогла понять, что так смутило меня в его облике, когда он переодевался. Ах, была не была.
— Я спросила об этом, потому что ты не темный. Точнее темный, но не по рождению.
— Кто же я тогда по-твоему? — он чуть напрягся.
— Ты был смертным, — тихо сказала я.
У Бастиана дернулся уголок рта.
— Откуда такие выводы? — его голос был так же спокоен, однако костяшки сжатых в кулаки рук побелели.
— На Третьем Небе у меня было время подумать об этом. Я все размышляла, что в твоем облике не так. А потом поняла. Твоя татуировка. У настоящих темных не бывает татуировок, постоянный внутренний жар сжигает все метки с их тел. Ты не можешь быть и падшим. Я бы почувствовала, что ты был светлым. Это значит, что тебя обратили из смертных. В нарушение всех правил.
Выпалив это, я замерла. Бастиан все так же неотрывно смотрел в одну точку. По его реакции я поняла, что все сказанное мной — правда.
— Ты кому-то рассказывала об этом? — наконец спросил он.
Я помотала головой.
— А еще говорят, что у женщин с логикой беда. Зачем бы я тогда стала освобождать тебя?
— Из-за моей неотразимой наружности и умения обращаться с дамами?
Я громко фыркнула. Эти темные такие тщеславные!
— Кто тебя обратил? — Я повернулась и, дождавшись, когда он посмотрит на меня, заглянула в его глаза.
