Она почувствовала сквозь сон, ещё не совсем очнувшись, улыбнулась, потянулась, смело обвивая тонкими ручками, и шепнула сонно и очень тихо:
– Ты вернулся… – придвинулась ещё ближе, словно хотела спрятаться в его объятиях. – Я так ждала! Айден… Не смей больше… никогда…
– Никогда… – эхом повторил он, впиваясь в её губы с такой страстью, что у самого голова закружилась.
А она откликнулась сладким стоном и, окончательно просыпаясь, резко распахнула свои бездонные глаза.
106 Море
– Ты… правда, меня ждала? – отстранившись немного, Айден искал ответы в бездонных голубых омутах, нежно гладил по щеке.
Она смущенно опустила ресницы, кивнула, задышала взволнованно, осторожно касаясь тонкими пальчиками его плеча, потом медленно сместила руку на напряжённый голый торс, словно изучая рельеф мышц. Он перехватил её кукольное запястье, прижал к губам ладонь, потом мягкие подушечки пальчиков.
Вернув руку Коры обратно – так мучительно-сладко обжигало его кожу прикосновение маленькой тёплой ладони, за талию притянул к себе ближе, теряя разум от её близости.
Рядом с ним она казалась такой крохотной, хрупкой, как стеклянная статуэтка, даже обнимать страшно, а хочется прижать к себе крепко-крепко, насколько хватит сил, хочется впечатать её в эти тёмные простыни, ловить губами её стоны, её жаркое дыхание. Но приходиться сдерживать этот звериный голод – страшно сделать больно, страшно снова напугать, снова испортить всё.
Но ведь она сама пришла сюда, она ждала его… А это говорит о многом.
– Нежная моя…
Айден снова потянулся к ней с поцелуями.
– Любимая моя…
Дразнил сладкие губы.
– Прекрасная моя…
Шептал, как одержимый.
– Желанная моя…
Скользил знойным дыханием по бархатистой коже – скула, висок, шея…
Светлая кожа кажется прозрачной – видно, как пульсирует венка. Не девочка, а бабочка, легкокрылый мотылёк.
И желание, опаляющее изнутри огнём, поднимаясь раскалённой лавой из тёмных глубин, смешивается с горчащей, пронзительной нежностью, с недоверчивым осознанием – случилось чудо, она ему поверила, она приняла его любовь.
Кора обнимала за шею, прикрывая глаза, таяла под его поцелуями, бесконечными ласками. Пока ещё очень робко её руки продолжали исследовать его тело, поглаживая по спине, или перебирая пальчиками его волосы. Она отвечала на жадные поцелуи, сама уже искала губы, подавалась навстречу, тянулась.
А ему не терпелось взять по-настоящему, так хотелось немедленно сделать своей, что приходилось сдерживать себя, стиснув зубы, до боли, до мучительного стона. Руки Айдена спускались осторожно по её телу всё ниже с тонкой талии, на манящие бедра, погладили упругую попку – она сразу напряглась, и, уловив это, Айден убрал горячую ладонь, снова чувственно поглаживая по обнажённой спине.
Потом стянул медленно бретельку с её плеча, приспустил соблазнительные пудровые кружева, уложил Кору на спину, и осторожно потянулся чередой поцелуев от шеи всё ниже, и ниже, пока не добрался до острого розового соска. От его дразнящих ласк маленькая упругая грудь покраснела мгновенно. Кора откликнулась тихим стоном, дрожью.
Его рука нырнула под тонкую ткань, поглаживая напряжённый плоский животик, потом скользнула ниже, и в этот раз она позволила: раскрыла бедра, как створки раковины, вздрагивая от его прикосновений, но не отталкивая.
Айден не спешил. Вся ночь ещё впереди… А ему каждое прикосновение к этой девочке дарило такое наслаждение, что слов не найти. Никогда прежде никто не вызывал у него таких чувств. У её поцелуев – вкус счастья, у её кожи – аромат эйфории, в её глазах цветёт весна, в её локонах сияет солнце, она – сама любовь, воплощённая в это совершенное, юное тело. И по какой-то невероятной милости вселенной, это волшебное чудо досталось ему, Айдену.
Она уже горела в его руках не меньше, чем сам Айден, и он наконец отважился на более решительные действия: одарив новым огненным поцелуем, накрыл своим телом, попытался стянуть с неё шелковистые трусики…
Но остановился тотчас, заметив, как Кора запаниковала, дёрнулась под ним, вцепилась в его руки, не позволяя раздеть.
– Не надо! – пискнула она испуганно. – Пусти!
107 Море
Глаза снова перепуганные, сжалась вся, замерла, словно мышонок, под тяжёлой кошачьей лапой.
– Кора… – мучительно простонал Аид, отстранился немного, чтобы не нависать над ней, не пугать, но всё-таки сбежать его руки даже сейчас не позволяли. – Ну… нельзя же так! Что ты со мной делаешь?
Он больше не лез с поцелуями, но замер у самого её лица, пытливо в глаза заглядывая, осторожно по щеке поглаживая, едва касаясь кончиками пальцев.
– Ты же сама ко мне пришла… Нежная моя, солнышко моё… А теперь опять сбежать хочешь? Не выйдет! – он улыбнулся тепло, чтобы не испугалась его шутливых угроз, но поняла, что отступать он не намерен. Шепнул жарко ей на ушко: – Если сама приходишь к мужчине в постель, будь готова к тому, что он тебя уже не отпустит.
Шутки её совсем не успокоили.
И Айден продолжил уже серьёзно, глаза в глаза:
– Я не могу тебя отпустить, Кора! Я жить без тебя не могу. Не убегай от меня, не отталкивай! Умоляю…
Коснулся губами её чистого лба, замер, словно приговора ждал – что ответит.
– Я… я боюсь, – мучительно всхлипнула Кора.
– Чего, маленькая моя? – улыбнулся нежно, умилённо.
Она, совершенно смутившись, отвела взгляд.
– Девочки говорили, что первый раз всегда больно…
Айдена как будто окатили ледяной водой.
– Вот я идиот! – растерянно ахнул он. – Прости… Я… Кора, я такой осёл! Честно, я просто даже… Наверное, забыл, что такое бывает. Невинные девушки слишком редкое явление.
Нет, сейчас, когда это прозвучало вслух, Айден понимал, что иначе ведь и быть не могло. Такая светлая, чистая, прозрачная, неподдельная. Да ведь это же сразу понятно, что у неё никого не было. И подсознательно, он, наверное, знал это, сразу чувствовал. Ведь не думал же, что у неё кто-то был. Хотя… он вообще про это не думал.
Ну, правда… иногда кажется, что девственницы вымерли, как те самые драконы… А уж вот такие…
Ослепительная богиня, к ногам которой хочется весь мир положить, и вдруг… дева.
Солнечная Дева для Властелина Мёртвых.
– Это плохо? – вздохнула она, уже без страха, но как-то безрадостно.
– Что плохо? – нахмурился всё ещё ошеломленный Айден.
– Ну... – Кора смущенно закусила губу и добавила тихо, – я же ничего не знаю, не умею…
И Айден не выдержал: фыркнул весело, склонился, целуя в губы, прильнул надолго, растворяясь в этом сладком головокружении, чувствуя, что отзывается снова, что больше не пугается.
