Вот именно тогда. Да.
Лучше кровью пахнуть, чем гнилью.
А есть ненависть яркая. Горячая. Жгучая. Она не дает дышать. Она сводит с ума. Она заставляет… Терпеть. Выжидать. Это не значит, что угасает, нихера!
Это значит, что аккумулируется. И потом рванет. Обязательно. И один мерзкий, нахальный, грубый подполковник сполна ощутит на себе, что значит… Что значит так поступать со мной!
Каменный он?
Да смешно!
Нихера не каменный!
Дурак он! Просто дурак!
Нет, конечно, и я дура. Тут без вариантов.
Вела себя по овечьи, чего удивляться, что приняли за овцу?
Сначала испугалась, понеслась куда-то, идиотки кусок! Погибнуть могла! А мне рано еще! Рано! У меня есть дела.
И, после недавнего происшествия с выродком Росянским, они стали еще более отчетливыми.
Это Максик может позволить себе в Робин Гуда поиграть. Я – нет. У меня другая роль. Хорошо, что определилась с ней более-менее четко. Жаль, что долгих пять лет ждала.
В принципе, эта встряска мне по делу.
Стремно только, что оказалась подполу обязанной. Спас все-таки. А потом… Потом не повел себя по-скотски. А мог.
Это теперь я уже осознала, что все , произошедшее в той большущей бочке, одуряюще пахнущей смолой и пихтой, не было сном. Что я реально приставала к нему, гладила и позволяла себя целовать.
Короче говоря, вела себя , как озабоченная дура. Овца.
Хуже было только дальнейшее поведение.
Когда начала на него вешаться в гостиной. Сама. Опять сама.
Да что происходит-то такое со мной?
Честно говоря, была уверена, что эта сторона жизни не интересна от слова «абсолютно». С моим опытом такое не удивительно нисколько. Ладно, хоть от мужиков не шарахалась.
Но чтоб сама, САМА! Полезла с поцелуями, упрашиваниями к мужику… Да еще и к кому! К каменному подполу!
Рехнулась, не иначе. От переохлаждения и перепада температур головой повредилась.
Но это ладно. Ладно. Самое главное в другом.
Главный вопрос, который меня мучил уже полчаса , прямо вот с той минуты, когда проснулась в незнакомой спальне, на незнакомой кровати. Одна. С четкой картинкой произошедшего в голове. Без каких-либо лакун и прочей потери памяти, которой могут грешить томные нежные девы…
Прям с восстановлением по минутам всех событий…
Последовательно испытывая сначала страх, потом ненависть, потом жгучий стыд, потом… Сука, почему-то возбуждение, особенно, когда глаза подпола вспомнились, лапы его каменные на талии и хриплый вопрос: «Хочешь меня, Кошка?»… Черт! Потом опять стыд, потом опять возбуждение… Ну а потом – вот она! Ненависть!
И теперь, внимание, вопрос!
Почему этот мерзкий, этот наглый, этот каменный сучара не трахнул меня? А?
Вот какой он после этого подполковник?
Если женщина просит! Почему не сделал того, чего я хотела?
Гад! Какой феерический каменный гад!
Я впервые в жизни, впервые!!! И, может, вообще больше никогда меня так не пропрет!
Я захотела близости от мужчины! Обычной, простой близости! Секса! С тем, кого я хочу! С тем, кто мне приятен! От кого не пахнет гнилью и затхлостью. От одного голоса которого поджимаются пальцы на ногах, дрожат колени и тупо ноет низ живота?
Да я даже не знала, что так бывает! Не знала!
И лучше бы не знала.
Потому что вспомнила, и опять…
Ненавижу. Господи, как я его ненавижу! Ну вот что ему стоило меня трахнуть? Сделать так, как я хочу? Может, я бы… Хотя бы поняла, как это бывает у нормальных людей? А не у таких эмоциональных инвалидов, как я?
Что стоило? Ну вот что? Стерся бы у него член?
Согласился бы… И , может, мне наутро не было бы так стыдно. И так плохо. И так больно.
Потому что сама попросила, сама повисла на нем…
И уже хотела. С удивлением и страхом понимая, что да. Хочу. И что именно этого несносного мужика, которого вообще не знаю, хочу.
И от него всего лишь требовалось продолжить начатое.
Но нет.
Каменный подпол, недвусмысленно упираясь в меня своим каменным стояком, размер которого, на самом деле, слегка пугал, аккуратно подхватил на руки и понес…
В эту комнату. Положил на кровать, навалился немного сверху, с трудом отводя взгляд от моих распахнутых приглашающе ног. Подышал тяжело в висок. И чуть ли не со стоном отжался на руках и встал.
Пошел к двери, избегая смотреть на меня, на входе прохрипел:
- Спокойной ночи.
И ушел!
Ушел!
Оставив меня, истерзанную, измученную им же, его губами жадными и руками каменными! В полном неудовлетворении и смятении.
Я села на кровати, оторопело уставилась на закрытую дверь.
Подождала, стыдливо поджав под себя ноги. Может, вернется?
Но нет. Где-то в глубине дома хлопнула дверь. Подпол то ли на улицу рванул, то ли куда-то в другое помещение.
Ужас от осознания ситуации навалился, и я зарыдала громко и страшно даже для самой себя.
Повалилась на кровать, закуталась в одеяло и плакала, плакала, плакала…
Так и уснула, в слезах.
И вот теперь, проснувшись, лихорадочно переживала заново все вчерашние состояния… И думала, что делать дальше, как себя вести.
Так ничего и не придумав и выкристаллизовав в себе только огненную ярость по отношению к мерзкому, так жестоко обломавшему, посмеявшемуся надо мной гаду, я пошла в душ.
Затем, нацепив пушистый банный халат каких-то нереальных размеров, больше похожий на плащ-палатку, встала перед зеркалом.
Поправила влажные волосы. Усмехнулась на горящие боевой придурью глаза.
Ну что, подпол, весело тебе вчера было?
Какие бы причины у тебя не имелись, чтоб поступить так, как поступил… Явно твое тело думало по-другому. Иначе бы у меня не было синяка в районе живота. От члена каменного.
А значит, что? Значит, что мозг у тебя, подпол, не всем до конца управляет.
И еще это значит, что ты тоже веселую ночь провел.
Покусала губы. Они и так после вчерашнего красные были, распухшие, а тут вообще…
Немного распахнула ворот халата. Потуже затянула поясок, чтоб талия казалась тоньше.
Ты меня, подпол, вчера унизил.
Нельзя женщину сначала спасать, потом целовать, потом лапать, потом спрашивать , хочет ли она, потом добиваться положительного ответа, а потом… Поступать так, как ты поступил.
