Рассказывая это, Макс мрачнел, я внимательно вглядывался в его лицо, но не мог уловить нужной мне эмоции. И понимал, что, скорее всего, Курагин вообще не в курсе, что происходило с его сестрой эти два года, которые он провел в тюрьме.
А, раз Кошка даже брату не рассказала, значит явно не хотела, чтоб кто-то вообще знал… Вот тебе и «хочу хоть раз с тем, кто нравится»…
Стало одновременно больно и тяжело в груди.
Я знал за собой такое состояние: болезненной дикой холодной ярости. Обычно после этого следовала катастрофа. Распад на атомы. И меня, в том числе.
- Как удалось ее забрать?
Курагин замолчал, остро глядя на меня, раздумывая о чем-то.
- Макс, мне это нужно не для того, чтоб на вас что-то нарыть, - терпеливо подтолкнул я его в нужную сторону, - а для того, чтоб быть готовому защитить, понимаешь?
- Ладно… - он выдохнул и продолжил, - я ее… Ну… Украл. Вышел только, сначала думал, что приду и заберу, но потом понял, что Старик не отдаст. Ей восемнадцати не было тогда, сидела все время под замком у него, ходили слухи, что, как только восемнадцать стукнет, он ее под какого-то партнёра своего подложит, замуж выдаст. На Люське наследство висит, еще бабкино. Но оно нетронутое, до него Старик добраться не может, там условия должны быть соблюдены: ей двадцать один год, личное присутствие и так далее. Мы не вдавались, нам рассказывали вскользь, типа, когда возраст придет, тогда. Кто ж мог знать…
- А потом не пробовали получить?
- Ты рехнулся, подпол? – усмехнулся горько Курагин, - а на кой хер мы, по-твоему, по всей стране лазили? Старик – он не просто Старик, у него, помимо отцовских активов и своего дерьма вагонище. Весь остров под ним. У него заводы, гос тендеры и прочая хрень. Он нас не ищет, конечно, но, если обнаглеем и на глаза покажемся, то…
- А в полицию не пробовали?
- Подпол, ты будто не в России живешь…
- Ладно, как ты ее выкрал?
- Да легко, - пожал плечами Курагин, - посмотрел пару дней за домом, покормил собак мясом со снотворным, залез к ней в комнату и утащил через забор. Все легко вышло.
- Сестра тебе… Не рассказывала, как она жила в доме Старика? – я все же решил задать этот вопрос и очень внимательно следил за реакцией.
Но Макс опять пожал плечами:
- Да ничего особенного… Не пускал никуда, кроме школы, туда возили под охраной, следили и сразу забирали домой… Про замужество не знала, удивилась, Старик вообще не заговаривал про такое. Сказала, что и не видела его толком, все время одна в доме была.
Ага… А кошмары просто так снятся, от клаустрофобии…
Кошка ты, Кошка дурная…
- Ладно, я понял, - подвел я черту, глянув на время. И так перешли грань, главврач, из кабинета которого видеосвязь и осуществлялась, давал четкие рамки. – Веди себя тихо, Курагин. Вечером будь готов поговорить с сестрой.
- И ты не скучай, подпол, - нахально улыбнулся в экран Курагин и отключился.
А я посидел еще пару минут, укладывая в голове итоги разговора и не позволяя себе представлять в деталях, что происходило с маленькой уязвимой Кошкой в огромном закрытом доме Старика.
Потому что , стоило немного потерять контроль и подумать об этом, накатывало то самое, разрушительное, дикое… Хотелось громить, рвать, желательно зубами, чтоб кровь почувствовать.
Дикий атавизм, с которым в данный момент не было желания бороться.
Но следовало.
Потому что на чистой ярости далеко не уедешь.
А вот на логике и планировании – наоборот.
Зазвонил опять телефон.
Я глянул, отклонил.
И так понятно, что затянулся обед. Надо работать. Надо решать основные вопросы, чтоб освободилось больше времени для дополнительных.
Которые рисковали перейти в разряд первых.
Вечер тихий...
- Ну как ты , мелкая? – вот что-то слишком довольная физиономия у Максика. Это настораживало.
- Нормально, - буркнула, торопливо выправляя камеру на ноуте таким образом, чтоб была видна только голова. Без лишних подробностей в виде подполовской футболки.
А то братик-то у меня, может, и выглядел дурак дураком, вот только никогда им не был, к счастью.
Мог заметить лишние девайсы. Он памятливый до ужаса на мелочи всякие.
- Сам как? Вообще обо мне не волновался, я смотрю.
- Очень даже волновался! – возмутился нахал, - похудел вон!
- Ага… Лицо в экран не влезает…
- Это просто увеличение! Сама-то , вон, тоже не дюймовочка.
И, пока я не успела кинуть ответочку, перевел разговор на серьезные рельсы:
- Ты где? Мне мент не сказал. И с телефоном что?
- Телефон… Сломался. А я… Ну…
Тут я покосилась на вальяжно развалившегося неподалеку, вне зоны видимости камеры подпола, с привычным ему совершенно каменным лицом пьющего свой чай с травами, и неожиданно смутилась.
- Я и сама не знаю, где. Где-то в пригороде. Тут тихо. Природа… Озеро. – Добавила, подумав немного и непроизвольно поежившись.
- Так я не понял, ты у кого-то на даче?
- Ну да… Типа того…
Опять скосила глаза на Гора, заметила ленивую усмешку, прорезавшую каменные черты. Наглый ты гад!
- Ты там одна? – нахмурился брат. Вот все же у него чуйка на вранье.
Сразу слышит, когда неправду говорят. И меня постоянно колет. Хотя я уже наловчилась. Ну а как по-другому?
Ну вот расскажи я ему про то, что со мной происходило, пока он в тюрьме был… И что? Если бы во время отсидки узнал, то натворил бы дел. Сбежал бы или еще хуже… А если после… Нет уж. Брата родного под это все подставлять я не собиралась ни тогда, ни теперь не планирую.
Сама разберусь. Как-нибудь сама.
- Нет, с мужиком! – скривила губы.
Ну а что? Чистая правда.
Макс молчал, пялился на меня с экрана серьезно. И ждал.
- Господи, да одна я тут. Меня подпол привез и оставил тут. Целыми днями одна сижу! На стену уже лезу! Заняться вообще нечем! Только телек и книги! Ни интернета, ничего!
- Не кипишуй, малая, это ненадолго, разгребемся, свалим отсюда.
Фух, похоже, поверил…
Опять глянула на Гора. Он уже не улыбался. Смотрел на меня нахмуренно. Пил чай.
И выглядел не особо довольным. Не таким, как в самом начале, когда только пришел.
Он задержался, кстати.
Не то, чтоб я извелась, но заняться в огромном доме реально было нечем. Все, что можно посмотреть, я посмотрела, у всех камер красиво попозировала, чтоб было подполу развлечение на работе.
