Перекусила. Приготовила себе вкусненький салатик из огурцов, яиц и авокадо. Поспала даже. И все думала, позвонит Гор или нет?
Но подпол не звонил, я слонялась по дому, в итоге достала толстенную книгу собрания сочинений Стругацких и погрузилась в чтение.
Так, собственно, и заснула, прямо на диване , щекой на раскрытой книге.
Проснулась уже в полутьме. За окнами мела метель, в комнате горел камин. И возле него, в своем любимом кресле сидел Гор. Уже переодетый в домашние штаны и футболку и с кружкой дымящегося чая на столике рядом.
Он щурился на огонь, и я, не шевелясь, чуть приоткрыв глаза, воспользовалась случаем и смотрела на его темный каменный профиль, жесткую линию губ, упрямый подбородок. После рабочего дня немного прорезалась щетина, и Гор выглядел страшновато. И в то же время невероятно притягательно.
Я поймала себя на том, что любуюсь им. Его четким профилем, массивными плечами и тяжелыми грубыми ладонями. Он походил на древнего воина, каких изображали на гравюрах или высекали из мрамора. И силой, мощью первобытной веяло практически так же.
Я, наверно, допустила какой-то промах, может, вздохнула слишком громко или еще что-то, но меня поймали.
- Как спалось, Кош?
Он спросил, не поворачивая головы, продолжая разглядывать огонь. И я боялась увидеть выражение его глаз. Если повернется.
Почему-то казалось, что там не будет отблесков пламени. Что там будет бездна. Как у древнего божества.
- Хорошо…
Я села на диване, одернув задравшуюся сверх меры футболку, с досадой опять вспомнив, что белья у меня так и нет.
- Слушай, я не могу все время так ходить, мне хотя бы трусы нужны.
- Вон там, на столе, - кивнул спокойно Гор, я оглянулась и в самом деле увидела на столике возле двери пакет из магазина с еле высматриваемым золотистым вензелем логотипа марки женского белья.
- Ого!
Я села, обрадованная, спустила ноги с дивана, собираясь пойти посмотреть, что там за белье.
- Сам, что ли, ходил?
Что-то я слабо представляла себе Гора в магазине нижнего белья.
- Да, - он пожал плечами, типа, «а что тут такого»?
- А мой размер как узнал?
- Наощупь.
Он , наконец, повернулся ко мне, медленно отпил еще чая.
А я сглотнула непроизвольно. Потому что оказалась права. Не было в его глазах отблесков пламени.
Черные они были. И в полумраке комнаты смотрелись инфернально.
Мне стало не по себе. Гор смотрел так, словно… Словно что-то спросить хотел, или о чем-то знал таком, чего даже я не знаю. Словно насквозь меня видел.
Брррр… Понятно, почему он начальник! У такого, наверно, все подозреваемые мигом становятся обвиняемыми! Потому что ссутся под себя во время допроса!
Хотя… Я вот – нормально. Ну… Не совсем нормально, но в принципе… А может, он просто не применял ко мне особых методов допроса?
Теперь кажется, что, посмотри он на меня в нашу первую встречу вот так, черно до жути… Я бы точно все рассказала. Даже то, о чем не знала.
На фоне мощного впечатления от его взгляда даже слова нахальные показались пустяком, не стоящим внимания.
- Погоди, - он правильно понял мой порыв к столику с бельем, - сейчас Максим звонить будет. Пообщайся.
- Ой!
Я так обрадовалась, что, естественно, забыла напрочь про то, что теперь стала честной девушкой с трусами.
Гор кивнул на ноут, который , оказывается, лежал рядом со мной, выше по дивану.
- Там пароля нет, заходи, выбирай вайбер.
Я быстренько пригладила волосы, предусмотрительно постаравшись закрыть шею, потому что с утра не могла без ругательств на себя в зеркало смотреть. Подпол проклятый с его каменными лапами и жадными губами!
И открыла ноут…
- Малая, ты сиди там тихо, ладно? – брат увещевал тихим, настойчивым голосом, и вообще не было в нем того первоначального дурачества. – Тут дела серьезные, понимаешь? Мы с тобой встряли. И сильно. Подпол пояснит, как приедет. Или он рядом?
- Нет. Ноут отдал и свалил, - торопливо заговорила я, неожиданно полыхнув румянцем стыда.
Черт… Брата обманываю… Зачем?
Но ощущалось, что именно так сейчас правильно поступать. Логично. Не надо ему там волноваться, а то сорвется еще с места.
Да и мне тоже не надо. Волноваться.
Тем более, что ничего такого не произошло. Ну секс… Ничего более.
Две недели пройдут, и все закончится.
- Ясно. Но все равно, осторожней, поняла? Если что-то… Ну… Ты знаешь все.
- Никаких «что-то»! – перебила я, прекрасно зная, о чем говорил Макс. О нашем нз, сделанном на такой черный-пречерный день. Если вдруг… Кого-то из нас не станет. Или кто-то из нас попадет в тюрьму. Мы о таком даже не заговаривали, свято веря в то, что мысли материальны, но пути отхода на всякий случай приготовили.
- Конечно никаких, малая, конечно! – опять расплылся в дурашливой улыбке Максик, и я ответила ему.
Господи, как хорошо, что у меня есть человек, который заботится и думает обо мне. Которому не безразлично, жива я или нет. Это счастье, такое счастье, понять которое может только тот, у кого не было ничего, кто по грани прошел.
Мы еще немного поболтали, а потом Макс отключился. И я еще минуту сидела, тупо пялясь на экран ноута, переживая наш разговор заново.
Гор не мешал, сидел, пил свой чай, смотрел в огонь.
А потом я поймала его взгляд на себе.
И неожиданно стало жарко. Везде. Буквально везде. Даже стопы и подушечки пальцев на ногах, кажется, жгло. Я сглотнула ставший сухим воздух, торопливо отвернулась.
- Пойду посмотрю на обновки, - встала, сделала шаг к выходу, планируя прихватить пакет и спрятаться в туалете.
- Стой. – Приказ был отдан настолько четким, давящим тоном, что я замерла послушно. Сама себе не веря, что делаю это. – Потом посмотришь.
Я повернулась к Гору, уже успевшему отставить кружку и развернувшемуся в кресле ко мне всем корпусом. Его светлая футболка белела ярким пятном в полутьме, мощные ладони тяжело лежали на подлокотниках. А глаза поглощали. Давили. Отбирали волю последнюю. И от сгущающейся атмосферы в комнате стало трудно дышать.
Он медленно проскользил взглядом по мне, начиная от босых ступней, утонувших в пушистом ковре, и заканчивая настороженно вытаращенными глазами. Вернулся к губам. И черт! Разве может стать еще жарче? Но стало. Вот правда, стало!
Гор помедлили чуть-чуть, словно наслаждаясь моим легким испугом, а затем приказал:
- Иди сюда.
Иди сюда...
Я смотрел, как она мнется, словно раздумывая. Опять. Ну вот спрашивается, чего тут раздумывать? Ну понятно же, что будет в итоге все по-моему!
