Я даже не успела найти кнопку вызова медсестры, как услышала отчетливую перепалку за дверью палаты.
— Вы и вся ваша семейка — результат того, что Арина теперь в больнице! — кричал Герман не своим голосом.
— Прекрати, — вставила мама. — Ты тоже достаточно вреда ей нанёс, так что, будь добр и научись признавать свои ошибки. Арина с тобой живет, не с нами. Она под твоей ответственностью и носит твоего ребенка. Прекрати кричать, иначе что о нас люди подумают.
— Вы себя вообще слышите? — Герман нервно засмеялся. — Получается, раз Арина вышла замуж, то теперь вам и дела до нее никакого нет? Ваша чокнутая племянница вываливает на вашу же дочь ушат грязи, а вам всё равно? Знаете, это уже ни в какие рамки не вмещается! Я видел разных негодяев, но вы… У меня слов нет.
— Герман, ты просто переволновался, — заговорил теперь уже отец. — Адреналин схлынет, и ты будешь жалеть о сказанном.
— Вы издеваетесь?! — Герман, кажется, уже находился на грани. — Конечно, я переволновался, потому что моя жена, мой ребёнок находились в критическом положении. Хорошо, что всё обошлось и больше не о чем переживать. А вас видимо волнует только то, что ваша поездка на острова неожиданно перенеслась, потому что ваша дочь попала в больницу! Простите, что побеспокоился об этом и решил позвонить вам! Убирайтесь! Не хочу вас даже видеть! Вы не заслуживаете ни внуков, ни ребенка. Хотели денег? Они у вас есть, больше нас ничто не связывает.
Послышалось какой-то шум, затем звук удаляющихся шагов. Прилив различных эмоций омыл меня, будто морской прибой. Стало и тоскливо, и одиноко. Но мне было всё равно. Я услышала то, что мне было по-настоящему важно. С дочерью, с моей Викторией всё в порядке и только от одной этой новости хотелось плакать от счастья.
Внезапно открылась дверь и на пороге появился Герман с небрежно накинутым на плечи белым халатом. Муж был весь взъерошенный и уставший. Чем-то он мне напоминал зверя, например, волка, который всю ночь отбивался от врагов в попытке уберечь свою стаю.
— Арина, — выдохнул Герман и подошел ко мне.
Я тихонько плакала и тут же пыталась вытереть слёзы руками.
— Всё хорошо, — муж присел рядом и аккуратно обнял меня. — Всё хорошо. Ты в порядке, ребенок тоже. Всё хорошо. Это из-за стресса. Но теперь всё позади, — Герман целовал меня куда придется, продолжая одержимо шептать о том, что мы в порядке, что неокрепшая беда позади. Она обошла нас стороной.
21.
В больнице мне пришлось провести целую неделю. На этом твёрдо настоял Герман. Он хотел быть точно уверенным в том, что ни мне, ни нашей дочери ничего не угрожает. Пришлось сдать просто невероятное количество различных анализов и пройти несколько тщательных обследований, чтобы доктор получил чёткую картину состояния моего здоровья.
Все эти кабинеты, белые коридоры, палата — казались мне дико ненастоящими и страшно лишними. Ведь до этого момента я просто ездила на консультации и УЗИ. Никаких проблем и осложнений у меня не было. Но, кажется, организм и моя нервная система просто устали и дали серьезный сбой. Я понимала, что скоро стану матерью, но этот неоспоримый факт долго не обретал в моем сознании видимых контуров, всё было каким-то размытым. Потом, когда я узнала пол своего ребенка, эти контуры постепенно начали проясняться, но мне всё равно казалось, что никаких проблем не будет. И только сейчас, когда угроза оказалась слишком высокой, до меня, наконец-то, дошло, что всё это далеко не игрушки. Слишком много концентрации было на том, что на самом деле, ведь является вторичным в моей жизни. Да, предательство Алины оказалось неожиданным и выбивающим из колеи. Да, мои отношения с родителями тоже оставляли желать лучшего. Но разве это настолько же важно, как то, что здоровье моего ребенка находилось под угрозой? Конечно же, нет.
После недельного заточения в больнице и всего прочего, что связанно с этим не самым радостным местом, Герман наконец-то забрал меня домой. Мы не разговаривали насчет моих родителей и вообще всего, что произошло с нами, когда находились в дороге. Знаю, что Герман просто не хотел меня тревожить, а мне банально нечего было ему сказать. Я чувствовала себя неловко из-за мамы и папы, но людей ведь уже не исправишь. Хотя признаюсь, я не ожидала, что всё будет именно так. Ну да, я уже немаленькая и должна учиться самостоятельно справляться с проблемами. Но ведь поддержка… Она всем нужна вне зависимости от возраста. Благо, у меня есть Герман и несмотря на его бешеный темперамент, он умеет поддерживать и защищать. Без него бы я совсем чувствовала себя бесконечно одинокой.
Когда мы приехали домой, Евгения встретила меня, приготовив булочки с апельсиновой начинкой. Я с удовольствием съела несколько штук, а затем отправилась к себе в спальню. Из-за постоянного контакт с доктором и медсёстрами, я немного забыла, что такое тишина и покой. Да и вообще, больницу вряд ли можно назвать тем местом, где может быть спокойно.
Я сидела на кровати, нежно поглаживала свой живот, мысленно прося прощения у дочери за то, что ее мать повела себя так эгоистично и неосмотрительно. Впредь я себе такого не позволю. Не хочу, чтобы она потом так же страдала, как и я в свое время из-за нехватки родительского внимания и обыкновенной, но такой желанной ласки. Вообще с оглядкой на то, какие у меня отношения с мамой, я твердо решила, что с Викторией я буду вести себя иначе и не стану заставлять ее учиться и работать на износ, только чтобы я могла что-то доказать окружающим.
В спальню вдруг постучался и зашел Герман.
— Можно?
— Конечно, — я улыбнулась.
— Всё хорошо? — муж присел рядом и обнял меня за плечи.
— Да, абсолютно. Я в порядке, бодра и полна сил.
— Послушай, — после недолгой паузы продолжил Герман, — если ты хочешь поговорить…
— Нет, — прервала я, прижав к его губам указательный палец. — Всё в норме.
— Послушай, — Герман поцеловал мою руку. — Я понимаю тебя. Просто хотел сказать, если тебя будет что-то тревожить или ты просто захочешь о чем-то поговорить, то я всегда тебя выслушаю. Раньше я много времени уделял работе и не мог растрачивать свои силы на телефонные разговоры и в целом на обычные разговоры. Но, чем больше я тебя узнаю, тем сильней убеждаюсь в том, что для тебя важно внимание, важно, чтобы тебя слышали. Поэтому, я просто хочу, чтобы ты знала, я всегда рядом и мне ты можешь довериться.
— Спасибо, — я прильнула к Герману. — Ты у меня самый замечательный.
— Не принижай мои недостатки, — он по-доброму и так уютно засмеялся.
— Знаешь, я хочу тебе кое в чем признаться, — я выпрямилась.
— Надеюсь, это что-то хорошее?
— Думаю, да, — я пригладила волосы. — Знаешь, в тот момент, когда… Когда всё это случилось, — трудно было вот так просто обозначать словами весь тот кошмар, который произошел со мной, поэтому я не решилась вымучивать из себя хоть какие-то объяснения, Герман и так прекрасно понял. — Мне вдруг пришла в голову мысль, что было бы неплохо назвать нашу дочь Викторией. Как ты на это смотришь?
