Испуганно отвела глаза в сторону, сотрудники уже начали шептаться между собой, а Владимир Владимирович не спускал с нас взгляда. Леонида и Егора Артуровича не было видно на прежнем месте. Я уже пожалела, что начала эту тему здесь. Думала, среди сотрудников он не сможет надавить или держать силой, что смогу уйти легко. Но как я ошиблась.
Наконец, Марк отпустил меня, отступил назад, но не сводил тяжелого взгляда.
— Будет лучше, если я просто уйду.
Я развернулась, удерживая подол платья руками, двинулась в сторону выхода, не желая оставаться здесь ни на минуту. Но потерялась в этом большом отеле. Внутрь меня сопровождал Олег, поэтому я не запомнила дорогу, и вот сейчас не понимала, на каком этаже находилась. Бредя по коридору, оказалось у балкона. Здесь было тихо, а еще здесь меня не могли найти. Чтобы успокоить нервы, вытащила из клатча пачку сигарет и закурила. Обычно я не курю, только когда очень нервничаю или когда в стрессе. Никотин и запах сигарет всегда успокаивали меня сразу после того, как вдыхала дым. Но сейчас мне это не помогает. Вся мышцы напряжены, и меня не отпускает ни после первой затяжки, ни после второй. В носу щиплет, в горле стоит ком, и я прилагаю огромное усилие, чтобы проглотить его. Вкус табака во рту теперь не спасает, как раньше. Наоборот, меня воротит. Нехило так потряхивает. Хочется плакать.
Ну почему разговоры о сестре так печально заканчиваются? Марку настолько неприятна Снежана, что каждый раз его тормоза отказывают и не может сдержаться? Как он изменился в лице, стоило мне сказать слово «сестра»! И почему начала этот разговор сегодня? Нужно было просто явиться к нему с заявлением, но тогда точно не отпустил был. А сейчас отпустил? Вряд ли.
За своими мыслями не услышала, как на балконе я оказалась не одна. Вздрагиваю, когда Марк просто выхватывает из моей руки недокуренную сигарету и подносит к губам. Делает затяжку, не сводя с меня прищуренных карих глаз. Хватаюсь одной рукой за перила позади, а второй за клатч. Ноги предательски подкашиваются, а в легкие вдруг не поступает кислород. В этом его жесте столько интима, что я теряюсь. Медленно опускаю глаза к его губам и ловлю себя на мысли, что мне они нравятся. Особенно когда Марк приоткрывает их, чтобы выпустить дым. Делает он это так естественно и сексуально, что хочется смотреть и смотреть. А еще очень хочу, чтобы он уже поцеловал меня. Жарко. Жестко. С напором, как может это он. Не так, как в его доме вчера, а как на даче, перед тем, как лишил меня девственности. Но он этого не делает, конечно, ведь не может читать мои мысли.
— Не знал, что куришь, — сказал, после недолгого молчания. Окурок бросил через перила на землю. На улице было холодно.
— Я и не курю, — опускаю глаза, кусая щеки изнутри. — Только иногда, очень редко, — бормочу кое-как. Чувствую, как Марк не сводит с меня глаз. — Чтобы снять напряжение или стресс. Ну, или когда волнуюсь.
— И всегда куришь, раз носишь с собой сигареты?
— Значит так! — шиплю я ядовито. Начинаю злиться. Не хочу перед ним оправдываться и объяснять, почему ношу с собой сигареты, раз не курю. — И потом, вижу, вы и без меня хорошо справляетесь. Думаю, я теперь могу быть свободна. Уверена, сегодня этот банкет состоялся бы и без меня, Марк Филиппович.
Проговорила на одном дыхании и быстро зашагала в сторону коридора, желая покинуть балкон. Собиралась обойти Марка, но тот схватил меня за запястья мертвой хваткой, не давая сделать больше ни шагу. Из-за волнения, тяжело дышала и никак не могла перевести дыхание.
— Марк, пу…
Свободной рукой Марк накрыл мой затылок, и резко дернул к себе, накрывая мои губы в жестком поцелуе. Так, как я хотела. Заставил замолчать. Пробрался влажным языком внутрь рта, щекоча небо. Беспощадно терзал губы, кусая их, и прижимая мою голову к себе. Не давал мне отдышаться, нагло украл воздух. Отпустил руку и схватил за подбородок, задрав голову кверху так, что мне пришлось встать на цыпочки. Я была маленького роста несмотря на то, что надела каблуки, и всё равно не доставала до нему. И я сделала то, о чем так мечтала несколько минут назад. Опустила руки на его плечи и ответила на поцелуй. Прижималась и, как кошка, терлась о него в поисках ласки, и не узнавала себя. Мне не было страшно, не хотелось разорвать поцелуй. Как и Марк, я хотела этого, и была благодарна Всевышнему, что услышал мое желание.
То, что случилось дальше, я помню смутно. Марк резко разорвал поцелуй и подхватил меня на руки, я ойкнула и тут же закрыла рот рукой. Мне хотелось смеяться, казалось, я опьянела, хотя за весь вечер не выпила ни грамма. Потом он двинулся в сторону лифта и нажал на какую-то кнопку. Не помню, поднимались мы вверх или спускались вниз, потому что я была занята Марком. В кабинке не было никого, и мы, как подростки, пользовались этим. Он целовал меня нежно, а я сквозь улыбку отвечала, гладя его шею. Кажется, даже волосы рассыпались, шпильки не удерживали их тяжесть, а еще кто-то испортил прическу, когда целовал. Но это меня мало волновало. Марк не с первого раза смог открыть дверь, и когда ему все-таки это удалось, просто захлопнул её ногой. Руки ведь были заняты!
Опустив меня на мягкий матрас, чмокнул в губы, руками исследуя мое тело. Нащупав на боку платья молнию, минуту воевал с ней, а потом, тихо выругавшись, просто разорвал его. Я привстала, подняла попку, чтобы ему было удобно избавить меня от наряда. А потом сняла капроновые колготки. Платье не требовало бюстгалтера, но я все же надела красивое белье — черное кружевное. После он встал, улыбнулся, глядя на меня жадным взглядом, и взялся за галстук. Я привстала на локтях и следила за ним: действия были медленными и сексуальными, я не удержалась и закусила губы. После галстука избавился от рубашки и брюк. Оставшись только в одних боксерах, навис надо мной, убрав от лица пряди волос, поцеловал в лоб. Я закрыла глаза, ощущая, как бьется сердце.
Губы Марка накрыли мои, нежно, спускаясь вниз, целовал шею, ключицы. Просунув руку под спину, расстегнул застежку и избавил меня от бюстгалтера. Водил носом по ложбинке, играя с грудью. Соски быстро затвердели, и я ждала, когда он обратить на них внимание. Я могла не бояться, что мужчине не понравится грудь, ведь у меня третий размер, без операций и прочей херни. И он не разочаровал. Его губы сомкнулись на одном из сосков, а другой ласкали пальцы. Когда его влажный язык коснулся груди, не смогла удержать вскрик. Это было волшебно. Остро.
Судорожно схватилась за одеяло, сжала кулаки и с силой закусила губы. Не знаю, сколько продолжалась эта пытка. Низ живота скрутило, губки набухли и пульсировали, хотелось свести ноги вместе. Однако Марк жестко накрыл мои бедра, не позволяя мне сделать задуманное. Развел ноги шире и вклинился между ними. Вжался в мой клитор, давая ощутить его желание.
— М-ма-арк… по-жа-алуйста…
Глаза мужчины потемнели, все мышцы словно окаменели.
— Скажи это.
Это не просьба, а приказ. В отличие от меня, Марк не терял голову от желания, и контролировал процесс.
Кажется, я покраснела до кончиков пальцев. Но уже поздно пить боржоми. Я сама дала зеленый свет, в самый ответственный момент дать задний ход означает, что я боюсь.
