Некоторые их даже так и называли.
Мутантами.
— А миленько у них здесь, — хмыкнул Алекс. — Вкусовщина, конечно, но ничо. Жить можно.
Подземный рай, на первый взгляд, выглядел точно так же, как большинство подобных заведений на Амальгаме. Разумеется, общий антураж менялся, добавлялись или исчезали отдельные элементы, но суть оставалась неизменной.
И дело вовсе не в диджейском подиуме, сабвуферах, танцполе, отдельной зоне со столиками и длинной барной стойкой на двадцать стульев.
Нет, Алекс смотрел глубже.
В эпоху, когда для обучения магии было достаточно нацепить на глаза линзы и загрузить в них гримморий, настоящим волшебством владели единицы.
Тем, что украдкой подрагивает на кончиках пальцах. Ощущается касанием более тонким, чем когда на волосы опускается маленькое перо.
Это были чувства. Ощущения. Что-то глубокое и эфемерное.
В какие-то моменты они были острыми, как нож и легко различимыми. В другие же…
Сейчас помогало то, что «Подземный Рай», за исключением нескольких работников, пустовал. В такие заведения днем не ходят.
Лишь ночью.
Почему?
Просто потому, что здесь, когда пылает солнце (пусть и за темными тучами) не найти того, что ищут посетители. И речь идет не про плоть или алкоголь. Нет, они ищут другое.
Тепло.
Чужое.
Которым можно разбавить тот лютый холод, который ночами грызет их покрытые инеем души.
Холод одиночества.
Чем больше город — тем полнее он заполнен тоской по родному плечу.
Алекс знал это лучше других.
— Получше, чем в бездне, — кивнул Грибовский. — это уж точно.
— Я бы поспорил, — чуть улыбнулся Алекс. — но мне лень.
— Ну и правильно. Ты пока давай к бару, а я найду Лиго.
Дум косо глянул на красноволосого поляка. Тот поправил кольца в ушах и пригладил красные волосы, которым это никак не помогло и они все так же выглядели растрепанными.
— Бывшая?
— Бывший, — поправил Грибовский. — И не смотря на меня так, неандерталец. Я человек свободных взглядов, дорогуша. И люблю не плоть, а личность. В основном, конечно, я по девушкам, но так уж порой получается, что чья-то личность оказывается в теле мужчины и…
— Все, — поднял ладонь Дум. — избавь меня от любых подробностей своей половой жизни, содомит проклятый.
— Очень странно слышать церковные термины от темного, — затем в глазах поляка промелькнула какая-то недобрая искорка и он, с издевкой, добавил многозначительное. — партнер.
Алекс, выросший в Хай-гардене и воспитанный Робином Локсли — выходцем из того же района, где к любым проявлением нетрадиционной ориентации отношение складывалось однозначное (Дум сам в детстве видел, как одного парня привязали за яйца к выхлопной трубе и повезли кататься по улицам. Зрелище жуткое), с трудом сдержал рвотный позыв.
— Пойду запью, — криво улыбнулся он, с трудом перебарывая инстинктивное желание проклясть напар… Адские колокола! Даже это теперь звучит как-то иначе!
— Валяй, дорогуша, — засмеялся гвардеец и направился к неприметной лестнице, ведущей на второй этаж… или на минус первый. Трудно разобраться в подземных коммуникациях. — ни в чем себе не отказывай.
Пройдя через пустующий танцпол, на котором одиноко трудился… пятирукий мужчина средних лет, ритмично двигающийся под что-то звучавшее из его тяжелых наушников, Алекс оказался напротив стойки.
За ней скучала девочка, как могло показаться, едва-едва расцветшего возраста. Иными словами того, когда, окажись они в постели Алекса, его бы не стали преследовать за растление малолетних.
С яркими, фиолетовыми волосами и глазами цвета морской волны, они крутила пальцами длинные локоны. Одновременно с этим в воздухе кружили разнообразные стаканы и бокалы, в которых весело танцевали, едва ли не в такт движений пятирукого, полотенца.
Эсперы…
То, на что у простого мага уходило неподъемное количество у.е.м., давалось этим «мутантам» так же легко, как дыхание. Почему же эсперы не захватили мир? Во-первых их было не так уж и много. А во-вторых, кроме одного своего умения они не могли пользоваться ничем иным из разнообразного спектра магии.
— Нравлюсь?
Неожиданный вопрос немного выбил Алекса из колеи и сбил его мысле-поезд со смазанных рельс попытки сравнить эсперов с делением магов на Тьму и Свет.
— Да, — не стал отрицать он.
Она была одета явно не в рабочую форму. Мешковатый свитер с изображением известного кота, бегущего за не менее популярной мышью и в рваные джинсы. Последние, правда, весьма выразительно подчеркивали её попу.
В век, когда фитнесс-залы стояли на каждом углу, а магическая косметология являлась одной из самых прибыльных отраслей бизнесса, попа была что-надо.
— А чего тогда клювом щелкаешь? — девочка явна скучала. — сейчас предпочту тебе Артура.
— Это его? — Алекс указал себе за спину. Там, на танцполе, все еще крутился пятирукий эспер.
— Всегда было интересно, что может мужчина у которого целых пять рук, — наиграно мечтательно вздохнула бармен. — так что не упусти момент, ковбой, скажи мне уже какой-нибудь открывающий диалог комплимент, чтобы я растаяла и немедленно отдалась тебе на этой стойке.
Семнадцать, может шестнадцать лет, она была не настолько младше Алекса, чтобы казаться ему ребенком. И, учитывая её внешность, вряд ли она была обделена мужским вниманием. Уже несколько лет, как не была…
— Прости, тяжелое утро, — вздохнул Дум, приземлив свой пострадавший от машины Грибовского зад… так, главное не сблевануть… свою уставшую от поездки корму в… Сука! Усевшись на барный стул.
— Утро легким не бывает, — многозначительно кивнула эспер. — Но я все еще жду комплимента.
Алекс окинул школьницу, или студентку первого курса, оценивающим взглядом. Но не таким, от которого леди кидает в дрожь и возникает желание дать по-морде или уйти в туман (благо последнего в Маэрс-сити всегда хватало), а особенного. Порой, лишь его одного хватало, чтобы Дум не остался спать на улице, а просыпался в чужой кровати.
— У тебя невероятно красивый кончик носа. Честно. Никогда такого прежде не видел.
Глава 5
— Кончик носа… — мечтательно протянула девушка. — черт, а ведь действует.
— Отдалась бы?
Бармен улыбнулась, а затем резко ответила.
— Нет.
— Старею, — печально покачал головой Алекс. — навык совсем растерял.
— С навыком твоим все в порядке, — игриво парировала безымянная эспер. — просто предпочитаю не спать с теми, кто приходит вместе с Грибовским. Особенно, когда у них тяжелое утро, а на дорогущих туфлях и костюме следы от бетонной крошки и еще от волос пахнет гарью.
