— Смог о нем что-то выяснить?
Дум очень выразительно посмотрел на бреши, через которые уже снова показались наги.
— Мы здесь и сейчас будем это обсуждать? Или поднимемся чуть выше и ты мне уже скажешь, куда отправил эту, — Алекс осекся, понимая, что его весьма внимательно слушают три недоучки. — замечательную особу О’Хару и еще двух мозгошмыгов, за которых, сука, я тут головой отвечаю перед государством!
— Эмм-м-м…
— Что еще за эм-м-м?!
— Если честно — я понятия не имею где они.
Алекс, устало потерев переносицу, ударил основанием Меча о пол и две наги, пробравшиеся в кафе, взорвались кровью и кишками.
Полегчало.
Но не сильно.
* * *
Отмахиваясь ножом от ближайшего троглодита, Алекс несильно его порезал, но заставил отшатнуться. Это дало ему время поднять перед собой Уислона и, наставив мушку на лицо того самого троглодита-извращенца, нажать на спусковой крючок и…
— Щелк, — прозвучало не очень уверенно, но никакого громогласного эха и огненного облака от сгорающих в воздухе пороховых газов не последовало.
Уилсон попросту отказался работать после всего того, что с ним приключилось за последние дни. Алексу сложно было осуждать своего напарника, но…
— Не сейчас же, сука! — закричал мальчишка и, пригибаясь под копьем, которым третий мурлок хотел сделать из него канапе, Дум перехватил пистолет и с размаху зарядил рукоятью в то место, где у нормальных прямоходящих находятся яйца.
— Бургугул? — чуть вопросительно произнес троглодит изврат, после чего пнул Дума коленом в грудь.
Тот покатился вниз по бетону и, остановив падение, тут же отскочил в сторону. Очередной метательный нож-член высек искру и отлетел в сторону.
— Ну да, — отстраненно произнес Алекс, поднимая руку и формируя печать. — у вас же нет яиц.
Из печати вылетела черная молний и, ударив в грудь изврату, протащила его несколько метров по полу, оставив корчиться от мучительной агонии.
Запахло жаренным, а Алекс почувствовал, что полностью опустошил свой запас энергии.
Убрав бесполезный и тяжелый пистолет за пояс, он поднял с пола нож и, скрестив их оба перед собой…
— Ну давайте…
Развернулся и побежал со всех ног прочь.
— Догоните меня!
Троглодиты, во всех учебниках, описаны как медлительные и неповоротливые создания. Но… это на суше. А вот в воде они передвигаются ничуть не медленнее тех же самых наг, скелет которых Алекс видел в кабинете Раевского.
Так что раненный троглодит и единственный, кто не пострадал из четверки, прыгнули в желоб и помчались следом за ускользающей добычей.
Дум же, передвигая ногам на пределе своих возможностей, шевелил извилинами ничуть не медленнее. В том, что твари его догонят то того, как он доберется до сброса, не возникало никаких сомнений, а значит…
Глава 46
— Давайте сюда!
Алекс затолкал студентов и Грибовского в не очень просторную каюту, после чего закрыл дверь и, приложив ухо, прислушался к тому, что творится в коридоре. Наги постепенно заполняли собой тонущий корабль, что отнюдь не замедляло погружение последнего на дно.
Скорее даже — наоборот.
— Фу-у-у, — протянула блонди, скидывая со смятой постели скомканный носок. — Кто здесь жил…
Дум, выругавшись, открыл небольшой встроенный шкаф, достал оттуда палантин и бросил в сторону Элеоноры. Та поймала и накинула на себя.
— Молодожены, — ответила Мара. — большую часть пассажиров таких лайнеров составляют именно молодожены.
Эли снова посмотрела на носок, а затем повторила с куда большим омерзением:
— Фу-у-у.
В каюте, где с трудом могли поместиться двое, сейчас столпилось сразу пять человек. Включая здоровенного эспера.
— Как сельди в банке! — неожиданно засмеялся Трэвис, а когда его никто не поддержал, пустился в пространные объяснения. — Ну, типо, мы на тонущем лайнере — он как банка, а нас окружают наги и они как сель…
— Мы поняли, — перебила Эли. — Чаверт, серьезно, сейчас не самое подходящее время для твоих тупых, неуклюжих, мужланских…
— Согласен со стриптизершей, — перебил уже Алекс.
— Эй! Кого это вы тут…
Дум выразительно посмотрел на подопечную и та, надувшись, замолчала. Лишь бросала своими бездонными голубыми глазами огненные шары в его сторону. Благо — воображаемые.
— Мара, — Дум повернулся к полукровке. — как самая благоразумная из присутствующих…
— Включая представителей профессуры, — едва слышно добавила Эли, но её проигнорировали.
— … что ты помнишь?
— Не много, — покачала головой Мара. — Мистер Грибовский и мисс О’Хара повели нас к бассейну, но в это время корабль шатнуло. Наш лифт застрял на уровне четвертой палубы и мы вышли в кафетерии. Затем вышла из строя вся электроника, а потом из полы и стен полезли наги. Люди начали паниковать. Мы, руководствуясь кодексом гражданских-магов ООР, вступили в бой с противником. Потом электричество включилось обратно и затем уже появились вы.
— Понятно, — задумчиво протянул Алекс.
Отойдя к иллюминатору, он посмотрел за борт. Вода вспенивалась над ватер-линией и от лайнера расходились невысокие волны и это означало…
Ну, что-то, наверняка и означало. Но при всей своей эрудированности Дум, никогда не любивший воду, вообще не разбирался в делах морских волков. Будь его воля, он бы держался от океана так далеко, насколько это вообще могло быть возможным.
— Кстати, дорогуша, а почему ты просто не растворишь всех Наг, как сделал это в кафе? С этим, — Грибовский сделал ударение на последнем слове. — у тебя не должно возникнуть никаких проблем. А у нас одной задачей поубавится.
— Потому, Грибовский, что чем чаще я это использую, — Алекс похлопал по «ножнам» меча. — тем меньше я потом захочу с ним расставаться. И если ты хочешь иметь под конец всего этого дело с безумным черным магом-маньяком, то не вопрос. Сейчас наколдую.
— Не-не-не-не, — замахал руками поляк. — мне тебя и в твоем нормальном настроении не переварить. А если у тебя, без обид девочки, пмс начнется, то… я тебя уже один раз хоронил.
После сказанного в каюте повисла тишина и, Грибовский, под давлением взгляда Алекса, тут же исправился.
— Образно выражаясь, конечно, профессор. Вы ведь наш консультант, которого мы привлекаем к нашим делам крайне редко и просто так совпало, что…
Грибовский даже договаривать не стал.
— Хреново вышло, да? — понуро спросил он.
— Тебе честно или соврать? — Дум даже не стал утомлять себя добавлением эмоций в голосе.
