Алекс поднялся и подошел к пульту управления. Над ним уже колдовала О’Хара. Подсоединив к уцелевшим разъемам планшет одного из наемников (по скелету сложно было определить кто есть кто, но Алекс надеялся, что среди них лежал и Георгий. Он ведь так и не принес ему кофе!) она щелкала пальцами по его экрану. И это несмотря на то, что левая её рука была сломана.
— До полного затопления семнадцать минут, — ответила она на незаданный вопрос. — Твой новый знакомый в данный момент пробивается через третью палубу. Будет здесь, через…
— Две минуты сорок три секунды, — закончил Алекс.
О’Хара посмотрела на него с легкой ноткой если не уважения, то признания, ведь не каждый сможет посчитать с такой точностью в уме.
— Что с нашими? — спросил подоспевший Чжин.
— Дите, иди постой в сторон…
— Они около спасательных шлюпок, — ответила О’Хара, напрочь игнорируя воспитательный процесс, который пытался организовать Дум. Нет, ну кто лезет в дела старших! — Организовывают процесс погружения туда пассажиров.
— Проклятые светлые! — выругался Дум. — Ну ведь сказал же — сперва спасаем себя, потом скорбим по безвременно погибшим!
— Пропускают вперед детей и стариков, — добавила О’Хара.
Алекс, возведя горе очи, повернулся к Грибвоскому.
— Видишь с кем приходится раб…
Грибовский стоял в центре капитанского мостика и слегка качался на ногах. По уголкам его губ стекали две кровавых змейки. Они опускались на разорванную рубашку. Струились вдоль застывших пятен зеленоватой и голубоватой крови. А под конец обрамляли торчащую из живота когтистую лапу, сжимавшую рукоять Азазеля, вверенного Алексом напарнику.
— Что-то… мне… не… хорошо, — как-то ломано, странно проговорил Грибовский.
— Арривидерчи? — произнес нечеловеческий голос за его спиной. — Это испанский?
И с этим мразь протащила меч через Грибовского и, пока тот еще не упал, спиной вперед выпрыгнула через стекла мостика, оказавшись на…
Проклятье, Алекс понятия не имел, как называется эта часть судна. Пусть будет сраной крышей!
Потому что именно туда — на сраную крышу, превращая кольцо обратно в посох, прыгнул следом за ней и сам Дум. И лишь в полете он подумал, что как-то слишком в его стиле прыгать, не зная, что ждет внизу.
* * *
Алекс открыл глаза.
Сперва он подумал, что умер. Но, судя по лицу, которое его встретило, это точно не могло быть адом. А уж про Павла, или как там звали хранителя врат в рай, думать было даже как-то зазорно.
И все же — на него смотрели теплые глаза.
Алекс уже несколько раз видел этого человека в Хай-Гардене. А историй про него слышал и знал больше, чем про Санта-Клауса.
Высокого роста, крепкий в плечах и с бычьей шеей, его лицо имело два шрама, крестом пересекающихся на переносице. Левый глаз имел неправильный, рассеченный зрачок — там шрам пришелся как раз по белку и если бы не магия, то Бессмертный Винни, как его называли во время бандитских войн, лишился бы половины зрения.
Он носил католическое облачение и белый воротничок у горла будто лишь подчеркивал его Самсонову комплекцию.
— Отец… Винсенс? — Алекс попытался принять сидячее положение, но не справился и рухнул на спину.
Только сейчас он понял, что находится в простой деревянной лодке.
— Вы… меня… выловили? — спросил он.
— Не совсем я, молодой человек, — Винсенс, голыми руками, разорвал кусок ткани и обмотал им очередную рану мальчишки. — Там был человек… опасный человек. Со Шрамом. Он позвал меня. Ты уже лежал на берегу.
— Человек со шрамом?
Бессмертный Винни кивнул. Он положил что-то рядом с Алексом. Что-то прямоугольное и белое. С двумя буквами. «D.H.» и больше ничего.
— Он оставил это со словами, что твоя история начинается.
— Моя история… фанатик какой-то.
— Я тоже так подумал.
— А где он?
— Не знаю, — бывший бандит завязал узел. Алекс скрипнул зубами от боли, но не закричал. — когда я втащил тебя в лодку, чтобы ты не замерз, то его уже не было.
Они находились над берегом океана. Но даже здесь было слышно, как шумел прибой. Грязные волны проносили на берег радужные следы мазута и бензина, вместе с разнообразным мусором. Чайки, крича что-то неприятное, летали вокруг. Небо освещали неоновые огни Маэрс-сити, окрашивая бессменные тучи в разноцветные тона.
Алекс был жив.
Это самое важное.
Со странными шрамолицыми фанатиками он разберется позже.
— Спасибо, — процедил Алекс.
Он кое-как поднялся, выбрался из лодки и смотрел вниз. Кто бы его не спас, он смог втащить его по десятиметровому, овтесному склону полному острых скал и камней.
Фанатик, да?
— Ты ведь Александр, да? — неожиданно спросил Бессмертный Винни. — Александр Думский из приюта святого Фредерика?
Мальчик медленно обернулся.
— Откуда вы знаете? — настороженно спросил он.
Отец Винсенс вздохнул, взял свои рыболовные снасти и пошел в сторону тропы, ведущей к спуску. До вырезанной местными лестницы в скале, ведущей свой срок еще со времен расцвета контрабандистов, идти было порядка семи километров.
— Когда закончишь с делами, — не оборачиваясь сказал Бессмертный Винни. — загляни ко мне. Кажется, у нас есть общая знакомая.
Что-то кольнуло в груди Алекса, но он, списав это на раны, так же молча развернулся и поплелся к автобусной остановке. Ему срочно нужно отыскать Рида.
Главное, чтобы было не поздно.
Глава 51
— Уже поздно, Алекс! — выкрикнула фигура в балахоне.
Вокруг дули морские ветра, вздымая ворох бриллиантовых брызг и кружа их в безумном танце, обрушивали на фигуры стоявших на вершине тонущего лайнера мага в разорванной одежде и одержимого в грязном балахоне.
— Ты проиграл, — произнесла фигура.
— Ты там с нагами разбирался или повторял методичку злодея перед экзаменом? — Алекс не спешил атаковать.
Он понятия не имел, как поведет себя одержимый в руках у которого находился один из самых опасных артефактов во всем клятом мире.
Но тот факт, что одержимый не спешил срывать с меча чехол, обнадеживал в достаточной мере, чтобы принять во внимание факт, что тот и вовсе не может этого сделать.
Магия, использованная Алексом для пленения первого оружия смертных, уходила корнями в самые древние времена. Времена, о которых забыли даже демоны с ангелами.
Вряд ли у простого одержимого демоном-солдатом из нижних легионов получится совладать с таким заклинанием. Вот только это не отменяло того, что часть магии все равно просачивалась, делая и без того могущественного одержимого на порядок сильнее.
