Когда июньский пленум ЦК КП(б)У устами Постышева отверг попытки Скрыпника объяснить свою позицию, последний подал в Политбюро ЦК КП(б)У переработанный и дополненный вариант статьи «Национальный вопрос на грани двух пятилеток». Однако, по словам Петровского, Политбюро даже не стало рассматривать внесенных изменений, а предложило Николаю Скрыпнику дать изложение только своих ошибок на 10–12 стр.
Далее Всеукраинский староста долго рассказывал об увязке ошибок Н. А. Скрыпника с просчетами, недостатками и вредительством в работе Наркомата просвещения, где вокруг наркома сплотились шпионские и другие антисоветские элементы, развернувшие националистическую деятельность, направленную на отрыв Украины от России, сближение с буржуазным Западом.
По утверждению Г. И. Петровского, «ЦК отнесся к т. Скрыпнику очень бережно, старался не дискредитировать старого большевика и подталкивал его на путь самокритики ошибок и их исправления. Однако т. Скрыпник не оправдал доверия ЦК и даже навел на ЦК некоторую тень – будто бы ЦК потакал его ошибкам»
[620].
Председатель ВУЦИК каялся в том, что КП(б)У очень поздно начала критику Скрыпника, не реагировала оперативно на призывы Сталина, ЦК ВКП(б) разоблачать националистические извращения. Признав вину ЦК КП(б)У, Г. И. Петровский тут же буквально обрушивался на ученых-обществоведов. «…Я теперь ставлю Вам, ВУАМЛИНовцы, вопрос:
– Вы партийцы, научные труженики марксо-ленинской науки, разве вы не замечали этой ереси в практике национальной и культурной работы? Где были ваши глаза, когда всякая сволочь под прикрытием “широкой спины”, но и без прикрытия, протягивала враждебные пролетариату, просто контрреволюционные искажения партлинии и советской политики? Как это вы не заметили в исторических произведениях т. Скрыпника антипартийных, антиленинских установок, теорий и наконец националистической практики в работе Наркомоса? Почему, в самом деле, вы не ставили этих вопросов у себя? Почему мимо вас это прошло, почему вы не сигнализировали, почему не ставили перед ЦК этих вопросов?»
[621]
Это уже было очень похоже на шантаж элитного научного коллектива, запугивание всей украинской науки.
Неизвестно, присутствовал ли на том собрании Н. А. Скрыпник (должен был быть по должности). И если был, то, конечно, горько переживал уже не столько за свои незаслуженные обиды, а за людей, ученых, вся вина которых заключалась лишь в том, что они могли иметь мнение, в чем-то отличное от официальных подходов. Назвать же последние взвешенными, обоснованными, просто элементарно логичными и человечными при всем желании было просто невозможно.
Однако один из старейших членов партии не остановился и на провозглашенных претензиях, которые уже, казалось, выходили за разумные пределы. «У т. Скрыпника такая сила разных ошибок, – настаивал один из высших государственных деятелей, – над исправлением которых основательно и много нужно поработать не только ему самому, но и всем нам – слишком много он их наделал, – и, хотя партия знает его не один, а много лет как старого большевика, тем большую ответственность он должен нести»
[622].
Ну как было это слышать от человека, для которого вся твоя жизнь была как на ладони, который знал тебя чуть ли не с первых революционных шагов и с которым практически полтора десятка лет приходилось работать бок о бок на высших государственных должностях, совместно решать массу различных вопросов, точно знать, чем этот человек «дышит»?..
А тут еще в довершение, как будто специально, стараясь нанести чувствительный моральный удар, председатель ВУЦИК вспомнил, как «на XI съезде РКП(б) т. Мануильский от всей украинской делегации заявил, что т. Скрыпник не отражает позиций КП(б)У в национальном вопросе». По оценке Г. И. Петровского поступок Д. З. Мануильского «до сих пор является огромным моральным капиталом нашей партии, потому что КП(б)У никогда не разделяла и не разделяет националистических ошибок т. Скрыпника»
[623].
6 июля 1933 г. «Вести ВУЦИК» под заголовком «О некоторых ошибках на теоретическом фронте» напечатали большую речь Афанасия Петровича Любченко на пленуме ЦК Ленинского Коммунистического союза молодежи Украины. Популярный партийный и государственный деятель, бывший украинский эсер, боротьбист отправными моментами своего доклада выбрал тезис: Николаем Скрыпником была создана отдельная «школа» и «ошибок на теоретическом фронте наделано очень и очень много. Против этих ошибок со всем юношеским рвением должен выступить комсомол. Я думаю, что мне не надо доказывать, что, когда возьмемся с Вами как следует за это дело, мы ошибки исправим и к нашей молодежи все входы националистам закроем».
Слова А. П. Любченко были встречены громкими аплодисментами присутствующих. Однако обвинять малоопытную и теоретически недостаточно закаленную молодежь в недальновидности, примитивном понимании сложнейших обществоведческих проблем спешить не стоит.
Для того чтобы подчинить себе настроения подрастающего поколения, на карту ставилось все: и авторитет высших государственных деятелей, и их прошлые заслуги, и сознательная подтасовка улик.
Любченко обвинил Скрыпника в пяти основных грехах (группах грехов).
Прежде всего, Николаю Алексеевичу, его единомышленникам, ученикам инкриминировалась переоценка в исторических трудах роли национального вопроса и недооценка социальных аспектов жизни. В ход были пущены упоминания обо всех муссировавшихся теоретических расхождениях Н. А. Скрыпника с В. И. Лениным и И. В. Сталиным, а также широкое цитирование произведений «последователей» – М. А. Рубача, А. А. Ричицкого, Е. Гирчака, Каретниковой, В. Е. Свидзинского. «Переоценив национальный вопрос, сделав его основным, доминантным, т. Скрыпник и коллегия Наркомоса, несмотря на указания ЦК, упорно устанавливали в вузах Украины 110 часов для национального вопроса и 60 часов для ленинизма. Итак, – отмечал Любченко, – первый вывод, если мы хотим покончить, и при этом как можно скорее, с ошибками, которые были допущены на теоретическом фронте, надо покончить с первой ошибкой – переоценкой национального вопроса. Необходимо, чтобы те молодые кадры, которые по большой вине т. Скрыпника попали на неправильные позиции, как можно быстрее исправили свои ошибки, а тех, кто неспособны этого сделать – надо отстранить с теоретического фронта».
Лексика, конечно, далекая от принятой в науке, однако тратить время и усилия на убеждения инакомыслящих государственные функционеры считали излишним. Ведь выбора молодым людям они не оставляли – или «исправиться», думать так, как тебе навяжут, или же быть «отстраненным» – вот и все «альтернативы».
Второй грех, по Любченко, заключался в позиции Н. А. Скрыпника, согласно которой теоретически переоценить национальный вопрос вообще невозможно, что это, по сути, неверный тезис, просто чушь. Очевидно, чувствуя себя здесь недостаточно твердо, «критик» аргументировать своего несогласия не стал, не смог. Единственное что смог, это сфальсифицировать высказывания Скрыпника, придав им такое выражение: «…мол, переоценки национального вопроса, то есть уклона к местному национализму не может быть».
