– Здесь, товарищ капитан.
– Передай Петрову, пусть погрузит пять ящиков бронебойных на танк.
– Есть.
И ординарец исчез, как не было. Капитан обернулся ко мне:
– Еще что-нибудь, товарищ сержант?
– Никак нет, товарищ капитан.
В ожидании снарядов офицер продолжил меня рассматривать. Теперь его внимание привлекли немецкие подсумки для магазинов.
– Откуда? – Капитан указал на мои трофеи.
– Тут на территории нашел уничтоженную кем-то группу немецких саперов. Вот у их унтера и забрал оружие. А то к моему «ППС» только три магазина было.
– И где теперь ваш автомат?
– У меня. – Лейтенант приподнял висящее на плече оружие.
Капитан снова прищурился:
– Насколько я помню, устав запрещает просто так передавать личное оружие другим лицам.
– Так точно, товарищ капитан, запрещает. Но мое личное оружие на дне, а этим «ППС» моряки поделились.
– Тонул?
– Дважды, товарищ капитан.
– Это как?
– Сначала выкинуло за борт взрывом, наверное, я не помню. Только вытащили, снаряд попал в катер, снова тонули. Из всего десанта и команды выжили пять человек. Я, вот в танке сержант Павленко и трое в казино остались.
– Понятно. У остального экипажа как с оружием?
– СКСы.
– Пистолеты есть?
– Нет.
Офицер покачал головой:
– Артеменко!
Юркий ординарец снова появился, как чертик из табакерки. Вот же фокусник. Следом за ним потянулись солдаты с ящиками. Они закидывали их на броню, потом двое запрыгнули туда же и начали открывать ящики и доставать снаряды. Палыч, голова которого торчала из люка во время всего разговора, начал их принимать. А капитан допрашивал своего «казачка»:
– Остап, у тебя в вещмешке сколько пистолетов?
– Товарищ капитан! – В голосе солдата сквозила неподдельная обида. Но Горлов, видно, к этому давно привык.
– Так сколько, Артеменко?
– Ну, три. Коровинский «АПК», потом «ТТ» и тот немецкий, как его, во… флюгер.
– «Люгер», Артеменко, «Люгер-08» или «Парабеллум». А еще пистолеты коллекционируешь. Так, Остап, отдай все сержанту. Все, ты понял? Патроны, магазины, кобуры. Все! Потом еще достанешь, я помогу.
Какие интересные отношения между командиром и ординарцем! Но именно сейчас – очень для нас выгодные. Пока солдат доставал из сидора (где он его только раздобыл, давно ведь на ранцы перешли) оружие, амуницию и боеприпасы, Палыч и артиллеристы закончили грузить дополнительный боекомплект. Капитан протянул мне руку:
– Удачи, сержант.
– Спасибо, товарищ капитан.
Я полез в танк, а оба командира направились к своим позициям. На ходу капитан взглянул на часы. Я автоматически тоже. 20.00, день заканчивается. И фрицы, голову даю на отсечение, попробуют успеть атаковать. Еще хотя бы раз.
Глава 4
До указанной точки было всего ничего, километр, может два. Я снова был за водителя, и на командирском месте сидел сержант Павленко.
– Палыч, справа должен быть парк или сквер. Видишь?
– Что-то есть, командир. Деревьев, конечно, маловато, но, наверное, это он.
Теперь надо было смотреть в оба, а то наеду на кого-нибудь из тех, кого должен прикрывать. Воронок здесь было неожиданно много. Странно, как я понял, батарею по-тихому брала спецгруппа, а выглядит так, будто ее сначала долбали артиллерией. И она не из тех, что были в моей истории. Те были или прямо на молу, или севернее города, или южнее. А эта буквально на границе порта и жилых кварталов.
Я остановил танк, открыл верхний люк кабины и высунулся. Такое ощущение, что тут начинали что-то строить. А потом, используя завезенные материалы и часть площадки, установили эту самую батарею. Во всяком случае, вокруг навалено столько всего, что черт ногу сломит. Сейчас загоню машину во-о-он туда, и надо пройти по позиции, понять, можно тут маневрировать или придется превратить «Т-28» в неподвижную огневую точку.
Только теперь я отдал Палычу «ТТ», а Иволгину трофейный «Люгер». «АПК» я сразу присвоил себе, уж очень я его уважаю. Прилаживая на ходу кобуру, вылез на броню и увидел несколько человек, быстро идущих к нам. То, что это наши, даже не сомневался. Наклонился к люку, крикнул: «Палыч, ты за старшего!» – и пошел навстречу. Первым шел офицер. Это я не по погонам сужу, их уже не разглядеть, темновато, а по походке. А сам ротный идет или кто-то из взводных – сейчас узнаю.
– Товарищ командир, танк «Т-28» прибыл в ваше распоряжение. Командир танка сержант Яковлев.
– Старший лейтенант Ольшанский. Добро. Как со снарядами?
– Пока хватит, товарищ старший лейтенант.
– Добро. Почему остановились здесь?
– Хотел пройти по позиции, прикинуть, можно ли маневрировать. На одном месте стоять не очень хочется.
– Гурамишвили, пройди с сержантом, покажи, где можно проехать. Тут только кажется, что все завалено и изрыто, на самом деле места много, развернетесь. Водитель у вас хороший?
– Я за водителя, товарищ старший лейтенант.
– Вы же сказали, что командир?
– Пока стоим – командир, а как надо двигаться – водитель.
– Так, понятно. А хоть один танкист в экипаже есть?
– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Я и сержант Павленко из морской пехоты, а остальные трое из команды тральщика «Груз».
– Ясно. Гурамишвили вам все покажет, но постарайтесь побыстрее. Думаю, немцы вот-вот полезут. Потом зайдите ко мне на КП, доложите. Если успеете.
Мы успели. Местность, с первого взгляда казавшаяся сплошной свалкой, на самом деле очень нам подходила. Было множество маршрутов, ведущих к огневым позициям. Подъехали, отстрелялись и ушли. Благодаря сваленным в кучу бетонным балкам, земляным насыпям, грудам кирпича, просто какого-то мусора звук двигателя будет рассеиваться, и фиг нас по нему отследишь. Время приближалось к 21 часу, я торопился доложиться и вернуться к машине. Гурамишвили провел меня на КП, я отодвинул плащ-палатку, вошел… и замер.
В тусклом свете переноски я увидел лицо, мимо которого проходил каждый день три года. Ёлки зеленые, только теперь до меня дошло. Старший лейтенант Ольшанский. Герой Советского Союза. Это именно он и остатки его роты прикрывали отход неудавшегося десанта. Их оставалось чуть меньше взвода, но они держались пять часов, что позволило эвакуировать всех, включая раненых. Всех, кроме них. Когда их отжали к самой воде, старший лейтенант вызвал огонь корабельной артиллерии на себя. Это были последние залпы десанта на Констанцу и последний салют героям.
