Поднялся Егор, следом, поняв, что занятия временно прекращаются, встали и мы. Представляю ощущения генералов и полковников, когда перед ними из снега возникли вооруженные люди. Но проявили выдержку, на задницу не попадали и вопить не начали. Почти. К нам грозно двинулся тот самый генерал-полковник. За ним шли двое: капитан, такой же уверенный, как его командир, и старший лейтенант, явно мальчик на побегушках. Подойдя к нам, генерал заговорил. Голос оказался неожиданно высоким:
– Что за безобразие? Я приказал сегодня никого на полигон не пускать. Я провожу занятия для старшего офицерского состава. Я прикажу вас арестовать. И снимите, наконец, маски, с вами разговаривает генерал-полковник.
Егор засмеялся, я бы даже сказал, заржал и снял маску. Ух ты, я и не знал, что он такая значительная фигура. Генерал сделал шажок назад и побледнел.
– Заместитель командующего воздушно-десантными войсками генерал-майор Доценко.
– Заместитель начальника военно-строительного управления РККА по хозяйственной части генерал-полковник Лямин.
– Товарищ генерал-полковник, какие именно занятия вы проводите на данном стрельбище?
Вся уверенность «завхоза» куда-то делась. Он мялся, а Егор резко спросил:
– Капитан, что тут происходит?
Адъютант промолчать не рискнул:
– Службой товарища генерала принято решение передать часть территории полигона…
Замялся все-таки. Что же они тут учудили?
– Передать подо что? Я жду, товарищ капитан.
– Передать под дачи для начальствующего состава управления.
– Та-ак! Сколько дач?
– Товарищ генерал-майор…
– Сколько, товарищ генерал-полковник? И где.
Побелевший генерал промямлил:
– Пятнадцать. Территория учебного полигона, левая часть, там лес и река.
– И сколько землицы под каждую дачку решили выделить?
Если бы меня спросили таким голосом, я бы уже пошел лоб зеленкой мазать.
– Полтора гектара.
Все, трындец генералу. За такие шутки даже в наше время могут к стенке поставить, а тут…
– Товарищ старший лейтенант, вызовите дежурного по полигону. И пусть прихватит с собой пару бойцов.
– Есть.
– Товарищ капитан, прикажите остальным подойти сюда.
Через минуту возле нас стояли пять генералов и два полковника. И все тряслись от ужаса, глядя на Егора. Кто же он такой, кроме того, что заместитель командующего ВДВ? Дежурный старший лейтенант примчался через пять минут.
– Товарищ старший лейтенант, эти семеро арестованы по моему приказу. Взять под стражу, а чтобы не замерзли, пусть пока вам траншеи на огневом рубеже почистят. Вызовите сюда конвой из комендатуры. О документах я позабочусь.
Егор резко повернулся и пошел к выходу. Черт, ну и лицо у него, смотреть страшно. Мы пошли за ним, но через пару шагов он остановился.
– Капитан, старший лейтенант, ко мне.
Адъютант и ординарец, бывшего, в этом я уверен, зампотыла, подбежали к нам.
– Завтра в 9.00 явитесь в штаб округа за новыми назначениями. Хотите попасть на фронт или предпочитаете продолжить службу в тылу?
– На фронт, товарищ генерал-майор.
– Ясно. Машины отгоните к штабу и до завтра можете быть свободны.
– Есть.
Егор развернулся и снова пошел к воротам. Мы за ним.
– Товарищ генерал-майор. Егор, а ты чего так…
Он резко развернулся:
– Чего? Такие сволочи, как этот генерал, растащили по своим приусадебным участкам всю мою страну. Другие на фронте гибли, а они под шумок дачи строили и своих людей на все материально-выгодные места сажали. Боевые офицеры годами комнаты снимали или ютились в общагах, с женами и детьми, а они машины коллекционировали. И когда надо было страну защитить, они ее слили и поделили то, что осталось. Убил бы! Лично пустил бы пулю в лоб каждому! Скоты!
– Спокойней, Егор. Мы поняли.
– Тогда пошли.
Только утром следующего дня мы решились спросить: а почему все бросились выполнять приказы Егора? Ведь по должности они почти совпадали, а по званию там целых три человека были повыше.
– Это старая история. Когда я еще сюда только попал, товарищ Сталин сделал меня инспектором НКО и Генштаба с самыми широкими полномочиями. Расстрелять я никого не мог, а вот снять с должности и арестовать – почти любого. А после начала войны вообще… Вы свои полномочия помните?
– Да.
– Ну вот. А у меня их – архангел Михаил позавидует.
– Ух ты.
– Ага. А теперь – работаем.
Через два дня я улетел в Севастополь. Там, в Крыму, нашли подходящее место и построили макет полигона в натуральную величину. Вот мы и отрабатывали захват и удержание. Батальону Ольшанского, а кто бы сомневался, придали отдельную гвардейскую саперную роту. Вдруг немцы попытаются все взорвать? Так и работали. Высадка, проход через лес к полигону, захват и зачистка, разминирование. Потом – занять оборону вдоль побережья и держаться. Вот и все, ничего сложного. В теории.
Мы проторчали в степях две недели. Каждый свой шаг при захвате полигона мы отработали до полного автоматизма. А потом нас ночью подняли по тревоге. Срочная посадка в самолеты, потом на катера и высадка. Система обороны оказалась немного другая, но мы быстро сориентировались и справились неплохо. После того как захватили взлетное поле и диспетчерскую вышку, стали садиться самолеты с десантниками. Они шустро разбегались по позициям, занимая оборону. Несколько тяжелых ТБ-3 приземлились пустыми, я решил, что это те, которые будут забирать груз.
Вскоре к нам присоединились те из десантников, которые «брали» специалистов. Во избежание недоразумений ребята были в нашей форме, но говорили исключительно по-немецки. Они привели, именно привели, не притащили, людей, изображающих немецких специалистов. Выглядело все спокойно и по-деловому. Жаль, что это уже боевая операция. Надеюсь, в реальности все пройдет не хуже. Очередной самолет доставил группу гражданских инженеров, хотя и одетых в форму. Королев, Янгель, Черток, опа, а вон и Петька. И тоже капитан. Ты гляди, как тут люди растут.
На этом учения закончились. Подразделения приводили себя в порядок и строились, командиров собрали на быстрый «разбор полетов». Потом морпехи ушли на ближайшую железнодорожную станцию, а десантники загрузились в свои самолеты. Нас тоже пригласили на борт транспортника, и скоро мы уже были в воздухе. Летели, как оказалось, в Москву. С аэродрома нас развезли по домам, дав два часа на приведение себя в человеческий вид, и снова повезли. На этот раз в Кремль.
Сталин был в кабинете один. Мы стояли, а он бодро расхаживал, заложив руки за спину. Вид у Верховного главнокомандующего был сосредоточенный. А ведь я был прав, левая рука действует вполне свободно. Все-таки молодец Ольга. Наконец он остановился напротив нас.
