– Ну, что же, товарищи потомки, война вступает в завершающую фазу. Через два дня начнется решительное наступление наших войск. Основной удар будет направлен на Берлин, вспомогательный вдоль Щецинского залива. Несколько недель вы, кроме товарища Доценко, не имели возможности следить за обстановкой. Я это исправлю, причем с большим удовольствием. Итак! Три дня назад с взятием города Кенигсберг войска Северо-Западного фронта окончательно ликвидировали немецкую группировку в Восточной Пруссии. А вчера французские войска под командованием генерала де Голля при поддержке Красной Армии взяли Париж.
Наши английские союзники всем происходящим очень обеспокоены и готовятся предпринять высадку в Кале, как вы и рассказывали. Кроме того, по сообщениям нашей агентуры, принято решение начать массированные бомбардировки промышленных объектов Германии. Официально – чтобы прекратить поставку вооружений, неофициально – с целью не допустить захвата предприятий Красной Армией. Также есть указание под видом промышленных бомбить и центры культуры. Таким образом, ваша задача по захвату Пенемюнде и вывозу специалистов и оборудования становится чрезвычайно важной. В свете последних событий Ставкой принято несколько решений.
Во-первых, товарищ Вязин остается в Москве.
У Мишки стало лицо обиженного ребенка, и Сталин это заметил.
– Не обижайтесь, Михаил Ильич, но вы все-таки не военный. Все, что вы знали об этой операции, вы уже рассказали. Ваша помощь и предложения оказались очень ценными. Но как историк вы важнее в Москве, чем в Пенемюнде. Я понимаю, вы хотите пойти вместе с товарищами, но вспомните, что большинство из них тоже остаются здесь. Ваш и их вклад не менее ценен для нашей страны, чем военные подвиги товарищей Дубинина и Яковлева.
И во-вторых, Ставка требует от вас, товарищ Дубинин, и от вас, товарищ Яковлев, осуществлять общий контроль над ходом операции, а не командовать красноармейцами на передовой. Там без вас достаточно опытных командиров. Поэтому в боевых действиях вы можете участвовать только в случаях крайней необходимости. Вас, Георгий Валентинович, я попрошу проконтролировать выполнение приказа Ставки. Есть вопросы?
– Никак нет.
– Тогда удачи вам, товарищи.
На этом встреча закончилась. Мы вышли через ворота Спасской башни и, пройдя сто метров, остановились у памятника Минину и Пожарскому. Первым заговорил наш старший товарищ:
– Сейчас все по домам. Никита, Сергей, быть готовыми завтра к 8.00. Михаил, без глупостей. Если Сталин решил, что тебе нужно остаться тут, то этому есть причины, и лучше к нему прислушаться. Потеряешь его доверие – хуже будет не только тебе, но и всем.
– Да знаю я, товарищ генерал-майор. Просто обидно немного.
– Да нет тут ничего обидного. Меня собственно на фронт не пускают с июля 41-го. Так, командировки в штабы, а в бой – ни-ни. Думаешь, мне не обидно? Но приказ есть приказ.
– Ясно.
Радости в Мишкином голосе нет, но на рожон не полезет, я его знаю.
– Егор, а можно вопрос?
– Валяй.
– На Борнхольм десант был?
– Был.
– И как?
– Нормально. 7-я бригада морпехов Балтфлота высадилась на остров сразу с четырех сторон. Местные жители здорово помогли, показали нашим подходы к нужным объектам. За сутки захватили порты и батареи, обрубили связь с материком. Потом еще двое добивали тех, кто решил сопротивляться «до победного конца». Но таких уже немного, там в плен сдалось больше солдат вермахта, чем числится моряков во всей 7-й бригаде.
– И что теперь?
– Как сообщили в сводке Совинформбюро, остров занят частями Красной Армии до конца военных действий. Вопрос о передаче его Дании будет рассмотрен после освобождения страны от оккупации.
– Здорово.
– Еще бы. Ладно, мужики, я домой, да и вам советую не слишком долго гулять.
Мы вытянулись по стойке «смирно».
– Есть, товарищ генерал-майор.
– Вольно. Пока.
Егор вскинул руку, и к нам тут же подъехала машина. Он сел рядом с шофером, еще раз махнул нам, валите, мол, по домам, и уехал. Мишка посмотрел на нас, вздохнул, а потом рассмеялся:
– Ладно, как говорится: «Делай что должно, и будь что будет!» Удачи, ребята. Жаль, что я не с вами, но когда вернемся, ох я и построю своих реконструкторов! Они у меня поползают и побегают на всю катушку.
На этом мы и разошлись. Мишка и Кит отправились домой, на Арбат, а я к себе на Шаболовку. Пока шел, меня трижды останавливали для проверки документов. Проверяли вежливо, но тщательно. Да что тут происходит, я же так до завтра домой не доберусь. В четвертый раз меня остановили, чтобы пропустить колонну легковых машин. Посольские, с флажками. Черт, так завтра же встреча на высшем уровне. СССР, США, Великобритания и Франция будут обсуждать устройство послевоенного мира.
В 8.00 машина забрала меня от подъезда и доставила на аэродром. Туда же прибыли Кит и Мишка, который решил нас проводить и напоследок обсудить пару спорных моментов. Одним из них была возможность того, что обороняться вообще ни от кого не придется. Ведь в прошлой истории наши войска были еще очень далеко, и немцы спокойно бросили на остров крупные силы. А сейчас наступление в самом разгаре и им не до того. Так что важно создать укрытия для личного состава на случай артобстрелов и бомбежек, которые скорее всего все-таки будут.
Через двадцать минут нас попросили подняться на борт, и самолет взлетел. Егора на борту не было, наверное, он к нам присоединится уже на погрузке. Или вообще на острове Узедом. Сидя в салоне «Лиса», мы сообразили, что не знаем, откуда выйдет первая группа кораблей с десантом. От нечего делать стали прикидывать возможные варианты. Первый – Лиепая. Там с 1942 года есть база флота, склады и инфраструктура. Но далековато. Тральщики имеют нужный запас хода, сторожевики на пределе, а торпедные катера и охотники не дойдут. Значит, или заход еще куда-то, что вряд ли, или отпадает.
Если искать место поближе, то вариантов всего два. Или посадка с необорудованного берега на территории Польши, или Колобжег, бывший Кольберг, там же. Немцев из города вышибли еще зимой прошлого года, пока мы в Стамбуле были. До нужной точки оттуда около 70 миль, с запасом для всего малого флота. Только не знаем, успели его отстроить или нет, раздолбали его во время взятия сильно. И тогда есть еще один симпатичный вариант. Основные силы Балтфлота могут выйти из Кронштадта и той же Лиепаи одновременно с нами и подойти к острову Узедом после того, как мы осуществим захват, не всполошив немцев заранее. И вот тогда они станут нашей артиллерийской поддержкой с моря, что фрицам явно не понравится.
Прошел час полета, и два, и три. Похоже, мы думали в верном направлении, летим в Польшу. Только куда именно? Оказалось, именно туда, на полевой аэродром возле Колобжега. Хотя полевым его назвать уже трудно. Огромное поле сплошь застелено специальной металлической сеткой или решеткой, не знаю, как правильно, но с нее можно взлетать в любую погоду. По краям поля стоят сборные ангары и палатки полевого лагеря. Интересно, ангары это склады или их используют по прямому назначению?
