Стискиваю зубы и в момент напрягаюсь.
- Ошибки молодости, - пытаюсь шутить, а сама нервно разглядываю выцветшие чернила прямо под сердцем*.
- Не обижайся, - продолжает он, - но тебе давно пора на коррекцию.
- Угу, - тихо произношу и надеюсь на этом исчерпать разговор.
Но Кирилл подтягивает меня выше и ближе к себе. Проводит пальцем по соску, возбуждая его, а затем гладит крохотную тату под левой грудью.
- А если честно?
Честно? Нервно сглатываю, а после выдыхаю обреченно. Надеюсь, мой честный ответ не устроит нам шторм.
- Это знак зодиака.
- Твой? Кстати, когда у тебя день рождения?
- В декабре. И нет, не мой.
Можно и дальше тянуть канитель, но я не выдерживаю.
- Это Лев. – Рука Кирилла замирает. – Знак зодиака.
Он замолкает, и это только больше пугает. От нервов я начинаю много болтать.
- Я давно ее сделала. Очень давно. Я…
Бог мой, заткнись, Видная! Просто заткнись!
Теперь мы лежим в полной тишине. Я и рада, и нет, что Кирилл молчит. Хорошо, конечно, что не устраивает скандалов. Но в случае с ним это затишье, скорее всего, очень плохой знак.
- Пустишь? - наконец спрашивает он, чуть подталкивая в спину.
Нет, - хочется ответить ему.
Не хочу двигаться, хочу вцепиться и не отпускать. Но он уже выбирается из гамака и размашистыми шагами прет к морю.
- Кирилл!
Не оборачивается.
Черт. Что делать? Что он там себе надумает, а?
Дважды черт. Спешу за ним, накидывая сверху топик. Сейчас нагота кажется лишней, мне нужна броня.
Я вижу, как Кирилл на ходу поднимает камень и со всей силы швыряет его в воду. Боюсь приближаться, но больше трусливой я не буду. Я слишком долго искала, чтобы так глупо потерять.
- Кирилл! – кричу и следом захожу в воду. – Да послушай меня!
Толкаю его в спину, ни капельки не щадя. А он резким движением оборачивается ко мне.
- Я не буду делить тебя с ним!
Отшатываюсь от неожиданности. Кир выглядит устрашающе – на шее вздулись вены, щеки красные.
- Мы с тобой круто потрахались, ничего не скажу. Но мне нужен не только секс. Я не отпущу тебя после всего к нему! Если понадобится, запру здесь, пока до тебя, глупой, не дойдет!
Он все еще на взводе – кулаки сжимает, зубы стискивает.
- Я не отдам тебя, Ярослава, - произносит тише, будто на изломе. – Делай с этим, что хочешь.
- Я не хлеб, чтобы меня делить, - отвечаю спокойно. – Твои психи – глупость полная.
Вижу, что хочет возразить, но я поднимаю руку и показываю ему замолчать. Теперь моя очередь говорить.
- Это не касается тебя. Как меня не касается твоя подсобка, Диана и другие девушки, - продолжаю настойчиво. - И ты только что испортил такой момент! Мог сказать, что я тебе нравлюсь, по-другому, придурок!
Я резко превращаюсь в плаксу и сжимаю трясущиеся губы в попытке усмирить слезы, которые обрушиваются на меня. Зато Кирилл заметно расслабляется. Улыбается сначала уголками губ, потом шире. И наконец во все тридцать два.
- Не реви, - бросает почти грубо, но его действия «после» противоречат этому выводу.
Сгребает меня в объятия и прижимает крепко, пока я тихо всхлипываю у него на плече.
- Ну пздц, не реви, говорю, - уже смеется и нежнее добавляет: - Прости меня. Девочка моя, тише-тише.
Девочка. Я его девочка. Еще сильнее завываю, уткнувшись в шею.
- Мне нужен только ты, - беспорядочно бормочу, - только ты.
Не знаю, сколько мы стоим в море. Не знаю, когда слезы успевают высохнуть, а я – успокоиться и почти уснуть у Кирилла на плече. Крепко жмурю обветренные глаза. Медленно отодвигаюсь, но все еще не отпускаю его.
- А если я скажу тебе, что он ее никогда не видел?
Кир не сразу понимает меня. Но, едва доходит, что речь о татуировке, глаза округляются. А затем его губы раскрываются и выдают лучшее, что можно сейчас сказать.
- Я буду самым счастливым на этой гребаной планете.
Глава 29
Кир
Странная штука время это. Когда хреново так, что хочется сдохнуть, оно тянется долго и нудно. А когда мне наконец в кои-то веки хорошо, пролетает короткой вспышкой. Раз, и нет его.
Два самых классных дня – не побоюсь этих слов – в моей жизни пронеслись, как… да быстрее, блин, чем один миг! Я не успел даже свыкнуться с мыслью, что мы с Гайкой так совпали. Что ее штормит так же, как меня. И что я могу быть так чертовски просто счастлив. Без заморочек, без глубоких дум, без обоснований.
Это ведь было не про меня. Или?
Беру рюкзак и выхожу на улицу. Яся сидит на крыльце. Вся подобралась, обнимает коленки, смотрит вдаль. Кажется, даже не моргает. А я улыбаюсь без повода. И как не улыбаться рядом с этим солнцем? Самая яркая девчонка, что я встречал. Сияет так, что никого вокруг не замечаешь. Так, что забываешь про собственную тьму.
- Эй, - говорю негромко, чтобы не напугать, - все хорошо?
Расстроенная она. В зеленых глазах тоска того же цвета.
- Не хочу отсюда уезжать.
Понимаю ее, и у меня скребется внутри.
- Давай останемся здесь, – произносит и забавно дует губы. – Желательно навсегда.
Смеюсь в ответ. Подхожу, сажусь прямо за ней и бросаю рюкзак рядом. Гайка кладет голову на мое плечо, я прижимаюсь щекой. Меня сомнения и страхи тоже не отпускают, но я готов с ними бороться. Как минимум потому что услышал вчера то, о чем не мечтал. Во-первых, что ни хрена у нее с кучерявым не было – пролетел пудель как фанера над Парижем. А во-вторых, что я нужен Ясе. Никому и никогда, кроме мамы, я нужен не был. Чтобы не по какой-то причине, не ради цели или по чьей-то воле, а просто так. Чтобы сидеть, как сейчас, вдвоем и чувствовать, что тебя не хотят отпускать.
И я. И я до скрежета зубов не хочу, не могу ее отпустить. Как такое возможно? Никогда же не привязывался ни к кому. И я не только о «подружках», я ведь и Марата до недавнего времени держал на расстоянии. Так живется проще – меньше разочарований, меньше боли. Ее и так до фига.
- Почему ты не появлялся три недели? – спрашивает вдруг Ярослава.
Ее голос немного дрожит. Обнимаю сильнее, топлю в теплоте, что из самого сердца. Целую в висок и выдыхаю.
- Я хотел, очень хотел.
- А я ждала, - убивает простой фразой.
Поворачиваю Гайку аккуратно к себе, смотрю на нее и верю каждому слову. Целую крохотную родинку на щеке, затем губы. Медленно, без языка, даже нежно, наверное. Не уверен, что знаю, каково это. Яся будто заново знакомит меня с самим собой.
