- Я не пойду, - произношу быстро, - скажи, почувствовала себя плохо или… да что угодно скажи!
Разворачиваюсь в противоположную сторону, но тотчас оказываюсь в капкане цепких рук. Кир прижимает к себе спиной.
- В номере ты не казалась мне трусишкой, - почти мурлычет на ухо, и я закатываю глаза.
Его пальцы скользят по моим плечам, поглаживают ладони. Он медленно обходит меня, наклоняется. Задевает носом мой и молча просит посмотреть на него. Ему нравится, когда я смотрю на него. Только на него.
- Моя девочка никогда не пасует. Тем более перед такими пустяками.
- Запрещенный прием используешь, - уже не сдерживая улыбки, отвечаю.
Он с первого раза раскусил – заметил, как на меня действует эта «его девочка». А я в отместку намеренно прикусываю губу.
- Туше, - ухмыляется Кирилл и, обхватив мое лицо, берет губы в плен.
Выдыхаю.
Когда я с ним, когда он касается меня, неизвестность перестает пугать и любые преграды кажутся преодолимыми. Даже подколки лучших друзей.
- У-у, кому-то не хватило времени в номере, - смеется Аля.
- Ясь, он тебе ничего лишнего не откусил?
- Марат, блин! – уже не сдерживаюсь я, здороваюсь с Розой и ее мужем.
Еще немного нервничаю, но Кирилл находит мою ладонь под столом и крепко сжимает.
- Все будет хорошо? – шепчу ему на ухо, когда другие не видят.
- Лучше.
Мне очень хочется в это верить.
И все же довольно скоро мы сбегаем с ужина по условному знаку. Очень люблю ребят, но сейчас даже с ними не хочу делить Кирилла. Я эгоистка, да?
Молча гуляем по пляжу. Не за руку, не болтая, просто идем рядом. И, если честно, мне кажется, мы чувствуем друг друга лучше, чем эти целующиеся парочки вокруг. Хотя, может быть, так все влюбленные думают.
Я улыбаюсь внезапному признанию самой себе. Влюбленные. Я ведь и правда влюблена. Наверное. Не знаю точного определения этого слова, но то, что я чувствую в эту минуту… сильнее всего, что в моей жизни бывало.
- Ты наконец улыбаешься, - говорит Кирилл и обнимает за плечи.
Знал бы он, о чем думаю. И с какой скоростью разлетаются мысли, когда смотрю на него. Он такой красивый в свете предзакатного солнца. В волосах сверкают оранжевые блики. Темные глаза кажутся светлее.
Ему и правда лучше. Кирилл сам сказал, что паника за все время нападала на него лишь раз, на острове. Но он сумел справиться. Мы сумели.
Засмотревшись, стою с открытым ртом. Мотаю головой и стряхиваю оцепенение. Делаю шаг вперед. Кир ухмыляется, но молча следует за мной, не выпуская из объятий.
- Что ты собираешься делать дальше? – заговариваю, чтобы отвлечься и снова не лезть к нему с поцелуями.
У меня нездоровая зависимость от его губ.
- Ты о чем? – спрашивает и зубами ловит мою щеку.
- Ай! – смеюсь и пихаю Кирилла в бок, но продолжаю: - В общем. По жизни. Я имею в виду, вряд ли работа в баре – это то, о чем ты мечтаешь.
Кир не отвечает сразу, смотрит перед собой, губы прямые.
- Я давно заметила. Если Марат горит клубом, то ты нет. Зато я как-то видела на кассе бумаги по проекту твоего отца. Сначала думала, Олейник забыл, но сейчас мне кажется, они были твои.
- Ничего от тебя не скроешь, - отвечает невесело. – Да, я хочу работать у отца. В «Юности» я всегда просто помогал. Вот только Глеб Борисович не особо рассматривает мою кандидатуру. Он грезит, чтобы Марат перенял его дела.
- А ты говорил с отцом?
- Мы вообще мало общаемся.
- Так может, стоит попробовать? Просто поговорить, почему нет?
- Может, и стоит, - он отворачивается, но тихо добавляет: - Перед поездкой я отправил ему решение по спорному объекту в Забайкалье. Пока молчит.
- Ох уж эти папы! – заполняю паузы. – У моего настолько старые взгляды на маркетинг, что я вообще не понимаю, как он сумел добиться такого успеха. После Канады я пыталась помочь ему, внедрить в компании более современный подход к рекламе и подаче продукта, но… упертый он у меня.
- Понятно, в кого ты.
- Наверное. Но я знаю, о чем говорю. Разбираюсь в этом. Мне даже предлагали остаться работать в Канаде после колледжа.
Кир заметно напрягается, отпускает, прячет руки в карманы.
- И ты хотела?
- Не знаю.
Да ладно, все я знала. Помню, что испугалась. Остаться без родителей, опеки. И без Льва, который твердил, что не стоит упускать такую возможность.
Мы с Киром бредем вперед, каждый переживая собственную дилемму. Но даже сейчас на душе тихо и спокойно.
Спокойно ровно до того момента, как я замечаю кроссовый мотоцикл прямо посреди пляжа. Старенький, со стертыми надписями. Как тот, на котором я у бабушки по бездорожью в детстве гоняла. Еще и с ключом в замке.
Наверное, мои глаза очень заметно загораются, потому что Кирилл кивает и подталкивает вперед.
- Давай!
- В смысле?
- Что непонятного? Садись давай!
- А вдруг кто-то…
- Ты кого-то здесь видишь?
И правда вокруг пустота.
Ну мы же чуть-чуть. И вернем его на место. Так ведь?
С этими мыслями я подбегаю и забираюсь на мотоцикл.
- Позволишь? – Кир вдруг кладет мне руку на плечо.
Он просится за руль?
Нет, я понимаю, что он водит панамеру, но это же… другое.
- А ты умеешь?
Кирилл приближается, легко скользит губами по щеке и щекочет шею.
- Тебе нужно учиться доверять. По крайней мере, мне.
Окей. Сдаюсь, пока не растаяла. Кручусь и сцепляю ноги за его спиной, едва садится. Удивлен, но не отступает. Уверенно снимает коня с подножки, заводит. Мы трогаемся с места, а я расправляю руки и кричу.
Это магия. Волосы путает ветер, в голове шумит неопознанная мелодия. Я хохочу от всего сердца, надрывая живот. Снимаю нас на телефон, а потом висну на шее у Кирилла, который улыбается глазами. Трогаю его и трогаю, не могу перестать. Мы проезжаем всего ничего, но у меня срывает крышу.
Я откровенно забираюсь на Кира, трусь об него. Чувствую возбуждение по всему телу, чувствую мурашки. Смеюсь и кусаю его колючий подбородок с пробивающейся щетиной, своенравные губы, нос в веснушках.
Он тормозит резко, бросает руль. Удерживает равновесие ногами и с ходу вдавливает пальцы в талию, мнет бедра через джинсовую ткань шорт.
- Я никогда не была так счастлива, - бормочу со сбитым дыханием и набрасываюсь на Кирилла вновь.
