Удивлена слышать подобное от подруги. Мне казалось, не существует парня, который бы получил ее одобрение. Особенно удивлена слышать это об Олейнике.
- Правда?
- Ой, да ладно тебе! Он же будто с обложки сошел. Да еще и сразу под каблук. Ты только это… не забывай выпускать коготки, чтобы народ не расслаблялся. Репутацию-то поддерживать надо.
Хороший совет.
- Ты мне скажи, чего ты так боишься? – спрашивает. – Ты же явно накрутила что-то там на прекрасные извилины, которых у тебя много, и мешаешь себе наслаждаться процессом. Отпусти ты это все.
- Не выходит. Я… - пытаюсь сформулировать.
Роза берет меня за руку и заглядывает в глаза.
- Боюсь, что он перегорит. Я ведь вижу его сейчас. И знаю, он не врет. Но что, если…
- Не думай об этом, дурочка. Не притягивай негативные мысли из Вселенной.
- Это тебе психолог говорит или твой гуру? Или как там буддистские наставники называются?
- Они оба, только разными словами.
- Как, кстати, второй поживает?
- Пели с ним мантры, а потом полночи занимались тантрическим сексом. Крутая штука, вам стоит попробовать.
- Бог мой, Роза, - смеюсь я. – Когда ты уже найдешь нормального парня и остепенишься?
Рыжая, как зовет ее Марат, в один миг меняет маску. Точнее, снимает. Узнаю Розу – настоящую и не такую радостную, какой привыкли видеть многие. В последнее время она эту свою часть все реже показывает. С тех пор, как ее музыкант уехал, - все реже.
- Жорик звал с собой в тур, - вспоминает о горе-ухажере Роза. - У него вроде бы получается в Москве.
- Только не говори, что отказалась.
Кивает.
- Но почему?
- Скоро он станет знаменитым, и зачем ему я? Лишь мешаться под ногами буду.
- По-моему, ты переоцениваешь Жорика. И недооцениваешь себя. А вообще забей, предложит завтра еще раз. Всегда предлагает.
- Ты знаешь, я его так знатно послала, что вряд ли.
- Позовет обязательно, - говорю, а сама наблюдаю за Розой и понимаю, как мы иногда усложняем себе жизнь, просто потому что не хотим признаться в собственных желаниях.
Спустя пару часов мы с Маратом заходим в самолет через специальный рукав. Я предвкушаю полет – вдвоем с любимым человеком и в бизнес-классе еще не путешествовала. И пусть это короткий перелет лишь до Москвы, я воображаю себе целое приключение. Сижу в широком кожаном кресле с подушкой, держу Марата за руку и гляжу в иллюминатор, по которому барабанят крупные капли. Только собираюсь сказать ему, как сильно благодарна, над ухом раздается визг.
- Олейник? Как я рада! Ты тоже в Москву? О, моя командировка все лучше и лучше!
Это произносят со скоростью скороговорки.
- Привет, Свет, - спокойно отвечает Марат, а я наблюдаю.
За тем, как он поворачивает голову обратно ко мне. И за тем, как стреляет в нашу сторону взгляд блондинки в форме стюардессы.
Ее ноги от ушей с трудом помещаются в угол обзора, а грудь так и норовит вылезти из разреза на блузке. И каждый проходящий по салону мужчина пускает на нее слюни.
Отворачиваюсь к окну. Я слишком многого жду, если хочу, чтобы Марат представлял меня знакомым, как свою девушку? Наедине назвал же, почему нет? Облегчило бы ситуации вроде этой. Пятой точкой чую, их еще немало будет.
Надеваю наушники и притворяюсь спящей. Знаю, что зря злюсь, но удержаться не могу. На взлете и правда отключаюсь под любимую музыку. А когда просыпаюсь, не двигаюсь, потому что слышу шепот.
- Даже по старой памяти? – тот же противный писк.
- Свет, закрыли тему.
Может, прямо сейчас неожиданно стукнуть ее рюкзаком?
Придвигаюсь ближе к Марату, но тот вдруг встает. Распахиваю глаза и наблюдаю, как он идет в сторону туалета. А через мгновение из ниоткуда появляется эта блондинистая дрянь и закрывает шторку.
Сон как рукой сняло. Сижу, вытянувшись струной, и гипнотизирую табличку «занято». Как только та гаснет, подаюсь вперед и жду. Но Марат не появляется.
Черт!
Встаю и уже направляюсь к туалетной комнате, не ведая, что творю. Как раз когда Олейник шагает мне навстречу и улыбается.
- Спящая красавица проснулась и без поцелуя принца? Как жаль.
- Что-то принц больше на жабу похож, судя по тому, что общается со змеями.
Едва успеваю договорить, в салон вваливается мадам «везде и по-всякому дам». Обхожу Марата и встаю перед ней. Она выше меня на голову, еще и на каблуках. Но мне пофиг. И не с такими справлялись.
Та не ожидала увидеть меня. Удивляется. Скрещиваю руки на груди и подаюсь вперед.
- Я бы на твоем месте больше не лезла к моему парню даже «по старой памяти», - изображаю пальцами кавычки. – А то мало ли где можно споткнуться и сломать только что сделанный нос.
Да-а. Довольно выдыхаю. А Марат ржет.
- Свет, я же говорил тебе, что тигрица у меня, а не девушка. Ты не верила.
- Да идите в жопу вы оба!
Глава 29
Марат
Мелкая недолго дуется из-за Светки. Пока двигаемся на выход из аэропорта, доходчиво объясняю, что меня уже года три с той ничего не связывает. Аля говорит – услышала все, что хотела. Улыбается довольно и метит губами мне в щеку. Бросаю чемодан и прямо посреди зала прилета целую ее. Не мило и осторожно, как это планировала она. А почти как во взрослых фильмах, от упоминания которых мелкая заливается краской. Нужно будет, кстати, хоть разок посмотреть вместе. Забавно же, наверное. Правда, с ней все и всегда иначе выходит, сам себя в очередную ловушку загоню.
На улице собираюсь поймать такси, но мне наконец перезванивает отец. Прошу Алену подождать и отхожу от нее. Не хочу вмешивать в семейные разборки и давать ей повод для беспокойства.
Я достаточно впрягался за Кира. Хватит уже. В двух словах объясняю папе суть претензий к брату и его позиции «клал я на всех». Делаю это, потому что знаю – отец разрулит лучше меня. Я могу подраться с Кириллом, как всегда, могу популярно объяснить, что по жизни он делает не так. Это если и поумерит его пыл, проблемы все равно не решит. А то, что у него эти проблемы имеются, – бессмысленно отрицать.
Папа многозначительно тянет паузу, обещает подумать. Благодарит, что не смолчал. Я знаю, что все простит Киру. Всегда прощает. Наверное, чувствует вину за то, что бросил когда-то. Он у нас совестливый, несмотря на внешнюю броню. Думаю, что и в смерти первой жены он отчасти винит себя. Слышал пару раз его разговоры с мамой.
- Все хорошо? – спрашивает Алена, когда возвращаюсь к ней.
- Да, малыш, семейные драмы. Неинтересно. Пойдем.
