В какой–то степени это новые чувства для меня. Тогда, в кабинете директора, когда узнала, что не одна, в этот момент преобладало больше чувство ненужности, отрешенности. Я была один на один и несла ответственность только за себя. Да и никто не хочет общаться с людьми, которые морально искалечены. Единицы лишь хотят стать твоей жилеткой на время, будут слушать в тысячный раз твой треп. А так, по сути, твои травмы – это только твои. В один момент думаешь, что все могло бы сложиться иначе. Тебя могли бы не отдать в дет.дом. И тогда у тебя была бы большая семья. Могла бы стать кем–то другим. Могла бы познакомиться с другими людьми и стать частью общества. Могла бы…
Но сейчас, когда я держу холодную руку своего друга, понимаю, что все не то. Все проблемы, которые я считала глобальными, меркнут на фоне всей этой обстановки: врача, который пытается поставить капельницу, водителя, который несется на скорости, нарушая все правила, и звука серены… кажется еще немного и ушные перепонки лопнут. Никогда не могла бы подумать, что этот звук настолько ужасен, будто он специально пытается все твои страхи и переживая преумножить, обрекает на вечные муки.
– На выпей, – протягивает врач два пластиковых стакана с жидкостью.
– Что это?
– Выпей и легче станет, – немного взволнованно говорит врач, наблюдая, как меня потряхивает.
– Водка?
– Корвалол, – грустно усмехается, а я беру протянутый стаканчик, без раздумий опрокидываю в себя.
При виде белого здания, мой желудок повторно скручивается. Без слов и лишних движений следую за врачом и Сережей, который так и не пришел в себя.
В приемной регистратуре нас встречает медсестра с каменным выражением лица, будто она минуту назад «поцеловалась» с бетонной плитой. Но при виде врача, который задержался с кем–то обменяться пару слов, ее губы с ярко–малиновой помадой расползаются в фальшивой улыбке. От такого явного лицемерия мне становится совсем не по себе, но врач сам пытается уладить все вопросы, а потом подходит ко мне:
– Ты не могла бы съездить и привести его документы? – аккуратно, выговаривая каждое слово четко, спрашивает у меня мужчина.
– Документы?
– Да. Паспорт, снилс, полис, – начинает перечислять.
– Так у него в сумки должны лежать. Он всегда с собой все носит, – хватаюсь за сумку, как за спасательный круг, и переворачиваю все содержимое на пол. Наконец паспорт в черной обложке с гербом попадается мне на глаза, и я чуть ли не впечатываю его в грудь врача со словами: – А что с Сережей?
– Всему свое время, – коротко отвечает и покидает меня.
Мне холодно. Мне действительно очень холодно. Неизвестность хуже всего. Незнание того, что с человеком, который тебе дорог, убивает. Все, что мы можем на самом деле, так это только жить здесь и сейчас, не засоряя ее ненужными обидами, ожиданиями лучшего сценария и так далее. Ведь каждый день завтра может быть только воспоминанием.
Живот начинает урчать до такой степени, что незнакомые люди оборачиваются на этот звук. Если мы на втором этаже, то на первом должен быть точно какой–нибудь буфет или магазин с товарами. Иду вдоль коридора, и отовсюду раздаются какие–то звуки, даже спускаясь вниз я, слышу голоса. Из картона стены что ли… И ни одной живой души.
– Эй детка, – незнакомые руки овивают мои плечи и запах утреннего дождя проникает в нос, заполняя легкие.
Я чокнутая. Точно чокнутая, потому что рефлекторно делаю удар в солнечное сплетение и поваливаю парня на грязный пол, используя элементарную подножку. И черт, угораздило же! В этом парне отчетливо узнается Землин Захар, то есть Веном, то есть тот человек, у которого своя сеть спортивных клубов и титулованный чемпион по боксу!
– Ты че дикая что ли! Откуда только выпускают таких! – восклицает Захар, тут же поднимаясь на ноги.
Я подавляю непрошеный смешок, а следом заливаюсь смехом. Это все нервное, однозначно, но мужчина вопросительно глядит на меня и потом угрожающе нависает надо мной. Хотя я даже немного рада этой перепалке, потому что хоть так отвлеклась от ужасающих мыслей.
– Че смешного, маугли?
Его взгляд моментально наполняется тьмой и ухмылка сатаны появляется на его лице. Я, наверно, и в правду сумасшедшая, потому что тут же реагирую:
– Что, Балу, все бананы уже съедены?
– А маленьких диких девочек не учили законам джунглей? – наступает на меня Захар, прижимая к стенке.
Не на ту напал, милок.
– Я думаю еще шаг с твоей стороны, и он уже окажется последним, – с вызовом в глазах заявила ему, не пытаясь даже сделать шаг назад.
Захар остановился и, скрестив руки на груди, начал пристально меня изучать. Я прямо чувствовала его тяжелый взгляд, который миллиметр за миллиметром сканировал меня: волосы, глаза, овал лица, губы, одежда.
Наконец встретила его пристальный взгляд и заставила себя спросить:
– Ну что нравится?
Я слукавлю, если скажу, что Землин Захар не красив. Непростительно красив. Но его красота какая–то сумасшедшая, притягательная, чувствуешь себя мотыльком, который летит на пламя свечи, но понимаешь, что, достигнув, опалишь свои крылья. Этот парень поимел многих девушек и ему плевать на то, с какими чувствами они оказались выброшены за борт. Одно дело переспать с той, которой все равно на чьем мужском достоинстве скакать этой ночь, но есть же и те, которые верят в «настоящую и светлую» любовь.
Для таких парней, как Землин, отношения лишь слово в лексиконе. Никакого значение, лишь набор гласных и согласных. И я уверена в том, что вины Захара, как бы это не хотелось осознавать, нет. Такие как он, сразу ставят перед фактом, показывая рамки. Только вот зачастую, девушки привыкли слушать только то, что они хотят услышать. Если человек сказал, что не нужна, значит вот реально не нужна, и он не набивает себе цену. Если мужик сказал, что нужен только секс, значит, он не хочет твою любовь и заботу. Приняла это условие – сама виновата, и не плачь потом, что он скотина такая неблагодарная. Говорит, что не любит, признай то, что это на самом деле так. ОН. ТЕБЯ. НЕ. ЛЮБИТ. И все, финита ля комедия. Сказал, что ему не нужна семья, значит, он не собирается ее строить на данный момент. Не стоит заказывать ресторан, покупать белое платье и звать тетю Любу из деревни. Не стоит искать запасные пути, переворачивать слова и допридумывать конец фразы, считая, что мужик еще сам не понял, что же он хочет. Просто нужно научиться слышать то, что тебе говорят и принимать это за действительность на самом первом этапе.
